— Что это ты тут мои деревья рубишь? — раздался грозный голос, но Сарук, не обращая внимания, стал обтёсывать ветки со ствола.
— К тебе обращаюсь! — голос прозвучал над самым ухом.
Сарук даже не оглянулся. Какая-то сила толкнула его в спину. Он еле удержался на ногах, но работу не прекратил. Снова толчок в спину. Сарук упал на одно колено. Тут же поднялся и принялся снова рубить ветки. Неожиданно налетел сильный порыв ветра. Нагнал чёрные тучи. Полил дождь. Сарук, срубив последнюю ветку, принялся рубить ствол. Молния ударила в рядом стоящее дерево, и оно загорелось. Но и это не остановило мужчину. Он продолжал работать топором. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Ветер стих. Дерево перестало гореть.
Большой камень, что лежал рядом с горой вдруг вздрогнул, качнулся и покатился в сторону, открывая маленький лаз. Из него выскочил гном с горшочком, полным золотых монет:
— Скорее! Помоги! Помоги! Мои валернаты и сапфиры! Их украл у меня мой бессовестный братец! Если ты поможешь мне вернуть их, то добрую половину своих сокровищ я отдам тебе!
Он бегал вокруг Сарука, то дёргая его за брючину, то наступая ему на ноги, рассыпая при этом золото на землю, но Сарук продолжал работу. Через некоторое время и гном, и лаз, и монеты исчезли, словно их и не было.
Когда Сарук закончил рубить ствол на поленья, уже смеркалось. Подхватив рубаху и безрукавку, что лежали на земле, мужчина направился к дому Яги.
— Что? Так и уйдёшь, не попрощавшись? — раздался кокетливый женский голос сзади него. — Голубь, а голубь? Посмотри на меня… — голос звучал нежно, призывно. — Я за эти годы не только повзрослела, но и похорошела. Клянусь, ты не видел женщины прекрасней!
Сарук замедлил шаг. С удивлением он узнал голос той юной фелитки, что когда-то пыталась соблазнить его на Празднике Пяти Костров.
— Или в сердце твоём поселилась другая женщина? Так знай, я тебя никому не отдам! Любую соперницу с дороги уберу!
Сердце Сарука похолодело. Угрозы фелиток редко бывают пустыми. Вдруг она и вправду навредит Юле? Он остановился. Казалось, кто-то гладит его по голове, ероша волосы. Обнимает за плечи. Касается губами уха. Невидимая рука гладит пах. Он уже хотел было обернуться и оттолкнуть от себя соблазнительницу, но, вспомнив слова Яги, не обернулся, а только ускорил шаг. Дойдя до дома Яги, он ударил в медный щит молоточком.
— Быстро ты управился, — сказала Яга, пропуская его в дом. — Руки-то покажи.
Сарук протянул ей ладони.
— Сплошное мясо, — пробормотала та.
Отошла к своим полкам. Взяла с одной из них пузырёк, тряпицу и чашу с водой. Смыла кровь с ладоней — Сарук только морщился от боли. Потом побрызгала на них из пузырька. Раны стали затягиваться и вскоре даже шрамов от них не осталось.
— Ну, что ж. Полдела сделано. Осталось тебе взять тачку, что у ворот стоит, вернуться к срубленному дереву. Нагрузить её до верха ветками и поленьями и привезти сюда.
— Опять ни с кем не разговаривать?
— Так не с кем уже разговаривать-то. — Хитренько посмотрела на него колдунья, распахивая перед ним двери.
Когда он вернулся с дровами, Яга велела ему затопить баню:
— Полешки бери самые корявые да в печь бросай, а с больших веток наломай веточки поменьше да веник свяжи. Парить тебя буду.
— Ты? — Сарук с удивлением посмотрел на Ягу.
— Я, я, голубь. Кто ж, как не я, колдовство-то с тебя выколачивать будет?..
Сарук лежал на полке, а Яга в длинной, до пят, рубахе хлестала его двумя вениками. «И откуда только силы берутся у такой тщедушной старушки?» — думал он. Пар был настолько густой, а жар так обжигал, что у мужчины закружилась голова. В какой-то момент ему показалось, что он теряет сознание и тут… Яга вылила на него ушат холодной воды. От неожиданности Сарук вскрикнул.
— Вот и хорошо! Вот и ладненько! — проговорила колдунья, направляясь к дверям. — Оденешься и в дом иди.
Часть 11 глава 4 продолжение
В доме, на просторной кухне его ожидала большая чаша с отваром.
— Зелье выпей, — кивнула Яга на чашу, — и на второй этаж ступай. Там комната гостевая. Ложись. Отдохни немного, а я пока для обряда всё приготовлю.
— Как — для обряда? — удивился Сарук. — А до этого что было?
— А до этого ты испытания, сокол, проходил. Вот не прошёл бы их — до обряда дело бы и не дошло.