Глава 5. Кое-что о классовом неравенстве
Повисла тишина. Лицо бюрократа еще больше вытянулось, только по его протокольному выражению было не очень понятно, это он меня порицает или в первый раз слышит, что есть какое-то еще тело.
— Тело? — я похлопал глазами. — Какое тело? Батя сказал мне, что на Садовой вроде нужно забрать какого-то старичка, но так-то я обход еще не начинал, вот сейчас позавтракаю, и…
— Да никакой он тебе не батя! — круглое лицо толстяка побагровело и сравнялось по цвету с носом. — Он врет! Да посмотрите же на него, Митрофан Георгиевич!
— Мальчик, сколько тебе лет? — вкрадчиво спросил бюрократ.
— Шестнадцать, — ответил я. — Я уже взрослый, вы не смотрите, что тощий, это я просто еще не позавтракал.
Про завтрак я сказал специально. Мне нравилось смотреть, как толстяк прямо-таки закипает от злости. Ну что ж, кто был заказчиком ночного убийства — понятно. Видимо, план был такой: толстяк втюхивает канцеляристу, что слышал что-то подозрительное, надо бы проверить. Тащит его к дому, в расчете на то, что у порога валяется бездыханное тело Пугала. Забрать-то его некому, это его работа, а он сам мертвый лежит. И раз уж все так сложилось, толстячок невзначай под руку чернильной крысе скажет, что «это так печально, кто же будет заниматься таким нужным делом в нашем районе?»…
— А можно посмотреть твои документы? — еще более вкрадчивым голосом сказал бюрократ. Толстяк тоже порывался что-то сказать, но длинная рожа Супонина стала настолько кислой, что он прикусил язык.
— Пожалуйста, — я дернул плечом. — Вы садитесь вон там, на сундуке. В ногах правды-то нет.
Толстый опять открыл, было, рот, но канцелярист, судя по всему, двинул ему в бок локтем. Он сдавленно пискнул, и ничего не сказал. Они оба послушно направились к указанному сундуку и взгромоздились на него. Пока шел к бюро я слышал, как они шепотом о чем-то спорят.
Я открыл бюро, вынул пачку документов и, не торопясь, вернулся к этим двоим. Бюрократ немедленно нацепил на нос очки и принялся шелестеть бумагами. Толстяк пытался заглядывать ему через плечо.
— Ну что ж, Демьян Алоизович… — сказал он, пожевав губами. — Это все бумаги? А что насчет приходной книги?
— А у тебя допуск-то есть, крыса чернильная? — ровным тоном спросил я. Да, я не очень хорошо помнил табель о рангах столетней давности и знаки различия чиновничьих классов. Но кое-какие знания на этот счет у меня в голове все-таки были. Приходные книги и прочие финансовые документы могли просматривать только по особому распоряжению налогового департамента. И чиновники с довольно высоким классом. А эта лошадиная рожа, сдается мне, прозябает в жалком чине канцеляриста в должности какого-нибудь клерка.
— Что ты… — лицо бюрократа еще больше вытянулось. От возмущения он стал похож на выброшенную берег рыбу и забыл все подходящие случаю слова.
— Что я что, Митрофан Георгиевич? — я злорадно улыбнулся, но подумал, что вряд ли эта улыбка на подростковом лице возымеет эффект. Надо бы немного добавить авторитетности. Я незаметно прищелкнул пальцами за спиной и одними губами проговорил формулу. В общем-то, «Эффект Медузы» совершенно безвредная штука, но на неподготовленные мозги способен оказать весьма шокирующее действие. Так и получилось. Бюрократа вжало в стену, казалось, он бы даже рад был через нее просочиться или забраться в сундук. Понятное дело, что мелкий клерк из трущоб мало имел дело с аристократами. Серьезного чиновника из какого-нибудь Адмиралтейства такой ерундой не проймешь. Но Супонину оказалось достаточным поднимающейся за моей спиной едва заметной тени с шевелящимися змеями вместо волос и вспыхнувших на мгновение красным светом глаз. Заклинание слабенькое, рассчитано только на одного. Толстяк ничего не заметил, и не понял, что это произошло с таким вроде бы уверенным в себе бюрократом.
— Что это с вами? — невинным голосом спросил я, забирая бумаги из ослабевших пальцев бюрократа. — Перегрелись на солнце? Может вам водички принести?
— Нннет, — деревянно ответил бюрократ. На самом деле он неплохо держался. Во всяком случае, не трясся, как мелкие брехливые собачонки, модные среди пожилых дворянок. Он явно все еще был в шоке, но вроде как овладел собой и сделал некоторые выводы. И продолжать давить на меня явно больше не собирался.
— Значит, мои документы в порядке? — безмятежно спросил я.
— В полнейшем, Демьян Алоизович, — ответил бюрократ и осторожно сполз с сундука.
— Эй, что еще за шутки?! — возопил обманутый в лучших чувствах толстяк. — Что значит, в порядке?! А разве он не должен получить патент на свое имя?!