Жители города, посыпавшие дорогу лепестками роз, жасмина, гиацинтов и ветками сирени, задрав головы смотрели на сильных, красивых витязей, которые важно гарцевали на гордых скакунах по древним каменным мостовым, и удивлялись: неужели это их лица, размалеванные, с длинными, растрепанными синими волосами видели они совсем недавно над своими стенами и пытались облить их горящим маслом? Неужели это те самые богатыри, которые пытались разрушить их любимый кремль и которые смогли вытащить свой флот из воды, поставить его на колеса и с раздутыми парусами проехать на нем вдоль всей Феодосиевой стены? И чайки летали над ними, как в море?
Олег видел лица константинопольцев, глаза их горели жаждой зрелища, но он не увидел в них той испепеляющей ненависти, которая могла бы вызвать фанатический приступ мгновенной мести к пришельцам. Он вспомнил, как много лет назад через Киев проходили молчаливой ордой мадьяры, и усмехнулся. До чего похоже! То он идет войной на кого-нибудь, то к нему приводит войной кто-то. «Боги! Неужели вы только для войн создали нас?» Он посмотрел на небо, и ему показалось, что он увидел там усмехающегося Перуна. «Нет-нет, грозный Перун! Я доволен всем, что выпало на мою долю! Слава тебе, могучий бог!..»
— Князь, посмотри на собор Святой Софии! Здесь был Аскольд! — сказал Стемир, указывая на мощное каменное здание, украшенное колоннами и красивыми железными дверьми.
— Некоторые утверждают, что купол этого храма был спущен с неба, — улыбнулся Стемир и предложил князю войти внутрь храма.
— У этого храма вид мощной крепости, — заметил Олег и тихо воскликнул: — О люди! Боимся себе подобных! — Он спешился с коня, вошел в открытые ворота храма, немного постоял в них, проникаясь древним духом, затем в окружении своих «Лучеперых» вошел в древнее святилище византийских христиан.
Когда он вышел из храма, то сказал только одно:
— Поразительно, как силен человек верою!
Объехав вокруг храма Святой Софии, он позволил себе еще раз полюбоваться им с южной стороны, а затем дал команду приблизиться к императорскому дворцу, краше которого он ничего не видел на всем свете.
Олег постоял немного возле подножия одной из колонн, подпирающих антаблемент[61] дворца, и, высоко задрав голову, полюбовался на его размах и мощь. «Люди, обитающие в этих огромных дворцах, так же великодушны и сильны духом, как пытаются доказать это великолепием своих жилищ! Или это их очередной обман?» Он в раздумье покачал головой и тяжело ступил на мраморное крыльцо императорского дворца.
Встретили русичей смуглолицые стражники, охраняющие покои императорского дворца, который украшали гермы[62] и гризайли[63] на стенах и пролетах высокой. из розового мрамора лестницы, ведущей в центральную императорскую залу, где должна была состояться церемония заключения мирного договора между победителями и побежденными. Но вот перед глазами русичей предстала великолепная зала, по боковым стенам которой выстроилась стража. В руках у каждого был золотой щит, на голове — золотой шлем с развевающимся красным султаном, у бедра — меч, а на плече — обоюдоострая секира; впереди них стояли знаменосцы с гордо поднятыми разноцветными знаменами.
«Да, я сохранил вам все это! Да не помянете меня лихом вы и ваши потомки, лживые греки!.. Ну-ну, кичитесь своим богатством и дальше! Главное для нас — торговый путь через Царьград! Остальное приложится, не обеднеет Киевская Русь!» — Олег спокойным взором окинул всю эту бьющую в глаза роскошь и с любопытством посмотрел направо, в южную часть залы, закрытую пурпурной завесой, окаймленной густой золотой кисеей. «Победителей не заставляют ждать! Опасно испытывать их терпение!» Но ожидание длилось недолго. Пурпурная завеса медленно раздвинулась, и их взорам предстало запоминающееся зрелище. На широком пурпурном, отделанном золотой затейливой каймой кресле, верх которого венчал золотой герб, восседали оба брата-императора, облаченные в темно-синие парчовые длинные одеяния, отороченные поверху горностаем. Подол и рукава были отделаны золотистой парчой и жемчугом, благодаря чему каждое движение рук этих царствующих особ сопровождалось дополнительным сиянием. На головах императоров сияли золотом, яхонтами и жемчугом императорские короны.
«Так вон каких золотых пташек склонили мы к мирному договору! — усмехнулся про себя Олег. — Что-то я не вижу их богатырских плеч, кои особенно высоко почитают любые воины! Уж больно изнежены их лица и руки! Да и вера их не тверда», — удивился Олег, заметив на южной стороне залы, к которой примыкал трон византийских императоров, картину, изображающую двух греческих богинь Победы, держащих в изящных руках лавровый венок.
61
Антаблемент — верхняя горизонтальная, поддерживаемая колоннами часть архитектурного ордера: антаблемент состоит из трех горизонтальных членений: архитрава, фриза и карниза.