— Что тебя тревожит? — Наконец спросила Пелагея после пары минут гнетущей тишины.
— Мне кажется, что над нами сгущаются тучи. Страшные тучи. И буря будет такой, что мы может ее не пережить. Как бы нам бежать не пришлось, спасая жизни.
— Куда бежать?
— Да куда угодно.
— Что случилось? — Напряглась она, подавшись вперед.
— А ты сама не видишь? Нет? Твою мать… — тяжело вздохнул Ярослав и выплюнул травинку, кончик которой до этого жевал.
— При чем здесь моя мать?
— Ты не обратила внимание на то, как увеличилось население Гнезда за последний год? Полторы сотни ополчения. Да моя личная дружина — четыре десятка. Семь десятков сосланных ремесленников из ромеев. Почти сотня пришедших из племени на заработки. Плюс десяток свеев, прибывших переселением. Триста шестьдесят человек[1]. И это — только мужчин. Взрослых мужчин. Когда я прибыл сюда их здесь жило более чем вдвое меньше. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнула она. — Но не понимаю, почему ты переживаешь. Радоваться ведь надо. Это ведь в случае нападения больше трех сотен можно в строй поставить. Славное дело!
— Так и есть, — грустно произнес Ярослав.
— Так что же тебе не нравится?
— А кормить их я чем буду? Это без малого четыре сотни мужчин. Многие без женщин. Но они их найдут. Быстро найдут. И через год-два их уже под тысячу окажется. А ведь от союза мужчины и женщины обычно появляются дети. Так что это только начало…
— Разве это твои проблемы? Пусть сами о себе пекутся. Ты им конунг, а не мамка.
— Многие из них мне служат или ко мне пришли на работы.
— Ты конунг, — с нажимом произнесла Пелагея.
— Там, откуда я пришел, конунгов нет. Я мыслю иначе. Я волей-неволей ставлю себя во главе всего этого поселения, которое мню вмененное мне во власть высшими силами. Для защиты и процветания. И при таком подходе на мне и война, и кров, и корм. И даже защита от болезней. Все на мне.
— А на что же тогда нужны старейшины? — Неподдельно удивилась Пелагея.
— Как на что? Чтобы мешать мне.
— Ясно, — кивнула супруга с усмешкой. — Все равно не вижу смысла переживать. Пришлых ремесленников да соплеменников можно в леса отправить на зимовку.
— Нельзя, — покачал головой Ярослав. — В том то и дело, что нельзя. Иначе бы я уже стал плодить малые поселения вокруг Гнезда. Но это — плохая идея. Ты просто не понимаешь, какие над нами сгущаются тучи. Викинги…
— Викинги? — Перебила Пелагея мужа. — Ты же их разбил. Куда им теперь?
— Я разбил одного их конунга. Дом Скьёльдунг оказался уничтожен. Но это ничего не значит. Знаешь сколько там еще этих домов? Знаешь, сколько драккаров они могут выставить? Сотни полторы-две. Это если прямо вот сейчас все вместе выйдут. А так — по двадцать-тридцать драккаров могут регулярно выставлять в походы на нас. А то и больше. Поступок герцога Саксонии приведет только к одному — через нас и Ладогу пойдет больше караванов с награбленным. И наши поселения станут еще более соблазнительной добычей. Не только для викингов, но и для других соседей. Тех же хазар. С каждым днем на Гнездо облизываться будут все больше и больше. А значит нам нужно стремиться всемерно укрепиться. А это невозможно без увеличения количества рабочих рук в одном месте. Здесь. А их нечем кормить… замкнутый круг получается…
— Можно избавиться от лошадей, что ты завел. Сорок всадников-недорослей — это никуда не годиться. Баловство.
— Если бы. — Покачал головой Ярослав. — Это наши глаза и уши в походе. Без коней очень туго нам придется. Даже таких убогих.
— Да, но сколько жрут эти лошади! И не только травы. Ты ведь их и зерном кормить вздумал!
— Подкармливать.
— От того не легче.
— Вот от того и печалюсь. Думаю — где можно взять столько корма. А ведь скоро на заработки к нам будут не только кривичи[2] приходить. От них труд и польза. А от меня что? Как я их прокормлю? А надо… И две тысячи надо, и три… И где их всех размещать? На улице под дождем? А зимой?
Пелагея промолчала.
Ярослав же еще несколько минут сокрушался, а потом попытался вытянуть из супруги совет. Может быть она что знает или что предложить может?
Требовалось в самые сжатые сроки где-то добыть хоть какой-нибудь еды, чтобы прокормить всю ту толпу, что образовалась и стремительно росла у него под рукой. И укрепление строить. Потому что без укрепления в поход не пойти. Рискованно очень. Ты за порог, а к тебе гости. А без похода покоя не добиться. В обороне победы не добыть. Да и вообще — пора уже переводить все на совершенно другой уровень. Все эти первобытные игры Ярослава совершенно достали.