– Тоже неплохо, – кивнул я. – Ну всё, бай-бай, мне ещё ваши копии спать укладывать!
– Стой! Что?! – как они сразу оживились!
– Вы опять нафантазировали на мой счёт что-то очень пошлое… – укоризненно смотрю на девочек. – Я понимаю – переходный возраст, интернет, свободные нравы, но надо себя контролировать – если уж зудит, то хоть не высказывайте это вслух.
– Ты сам сказал, что будешь укладывать их спать!
– Верно. Это как с маленькими детьми, которые не знают слова «надо». Пока они не научатся обуздывать эмоции, за ними нужно присматривать и следить, чтобы они на самом деле засыпали, а не бесились на кроватях полночи.
– Так… – Вил зашарила взглядом по лицам подруг. – Кто сегодня может остаться на ночёвку на Меридиане?
– Тут же есть Элион, – не очень уверенно отметила Тарани.
– Эм, – Вилл глянула на королеву со странным выражением лица. Так-так-так, в чём это меня подозревают? – это плохая мысль. Я имею в виду, пускать королеву на сторону Императора во время, ну, всего вот этого…
– Я останусь! – в один голос сообщили Хай Лин и Ирма.
– Кто-то вообще услышал мою просьбу о соблюдении такта? – знаю, что нет, но неужели им вообще не стыдно?
– Конечно! – одарила меня фальшивой улыбочкой во все тридцать два зуба Ирма. – Мы исключительно из желания снять с вас лишнюю нагрузку, ваше величество!
– Звучит неубедительно, – поведал я девушке.
– Это всё из-за переутомления, точно говорю! – и не подумала отступать голубоглазая спортсменка.
– Сделаю вид, что поверил, – качнув в воздухе кистью, возвожу очи горе, играя на публику.
– Отлично! Значит, сделаем так!.. – принялась командовать Вилл под мою внутреннюю улыбку. Всё прошло по плану. И это точно займёт всё их лишнее внимание на ближайшие пару недель. Как раз успею возвести свою собственную крепость Барад-Дур в центре новой столицы. Подходящей горы у меня, правда, нет, но, думаю, съёмочная группа Властелина Колец простит меня за небольшое изменение их дизайна…
Эпилог 2. Финал.
Красноватое зарево восхода осветило город, поражающий своим размахом. Сотни простых, но добротных фахве́рков бесконечными шеренгами раскинулись на многие мили вперёд, а за ними виднелись, едва ли не превышая количеством, ещё только строящиеся каркасы зданий. Редкие мощёные камнем дороги и проспекты, будто вены и артерии, заполняющие собою человеческое тело, пронизывали возводимую столицу пепельно-серыми нитями, вырисовывая замысловатый рисунок.
И даже сейчас, когда первые лучи утреннего солнца ещё только затеплились на горизонте, улицы не пустовали, а в терпком воздухе уже стоял запах пыли и пота. То тут, то там раздавался мерный стук инструментов и грохот работающих механизмов, откуда-то слышались частые окрики погонщиков, возмущённый рёв лурденов и громкие переругивания галготов – вся эта какофония звуков сливалась в одно огромное шумное пятно, заставляющее проходящих поблизости мирных жителей Меридианского Королевства хвататься за головы в поисках спасения от невиданного ранее столь ярого энтузиазма имперских обывателей.
Ремесленники, чья работа всегда была востребована в небольшом провинциальном городе, стоявшем на перекрёстке нескольких торговых путей, казалось, посходили с ума, днями и ночами пропадая в своих мастерских, дабы на утро вернуться от ворот императорского замка с горящими от восторга глазами и, бормоча что-то несвязно-восхищённое, вновь запереться на рабочем месте.
Подмастерьям только и оставалось, что бегать за своими одухотворёнными наставниками, старательно внимая каждому слову и поминутно принося молотки, свёрла, клещи, напильники и другие рабочие инструменты.
А бывало, мастера собирались вместе, чтобы обсудить что-то невероятно важное. И в такие вечера словно незаметно затихала музыка, на несколько часов сиротели дома, а практически все мужчины, женщины, подростки и даже самые малые дети, только научившиеся ходить, собирались в тавернах и харчевнях города, дабы с удовольствием обсудить последние сплетни да перемыть косточки новоявленному Императору.
– А вы слышали? Фобос-то наш, говорят, изменился! – окончательно захмелев, старик неожиданно заговорщически подался вперёд, перебивая тихим голосом пение менестреля.
– Да брешут всё это! – послышалось с разных сторон под одобрительный свист молодёжи.
– А я говорю – правда! Своими глазами видел, как он целую резню прекратил одним своим появлением! – не унимался седой, всё больше распаляясь, отчего его редкая бородёнка забавно затряслась при свете свечей.