Славик отшатнулся от сумасшедшей. Только сейчас понял, не платье на ней — обычный больничный халат. И привкус на губах непостижим лишь для тех, кто не разбирается в седативных препаратах. Взгляд вспомнил. Цепкий, пристальный, ненормальный. Вспомнил и о Сварожской психлечебнице. Оттолкнул психованную от себя. Отпрянул сам. Нога подвернулась, небо опрокинулось, на миг слившись с синевой глаз умалишённой и… наступила темнота…
***
К поверхности Славик продирался с трудом, сквозь толщу мути, тошноты и кошмаров. Как Ра на своей ладье. Цепляясь за скользкие камни сознания, наконец выбрался на берег. Сел, протёр слипшиеся веки. Голова гудела. Но от удара или перегрева? Поднёс руку к затылку. Шишки вроде нет. Крови тоже. И, главное, никаких следов сумасшедшей, значит сон. Только в кулаке зажат какой-то смятый вонючий цветок. Противный, маслянистый. Славик растёр его на пальцах. Брызнула жижа, похожая на кровь. Галлюциноген может какой, отсюда и кошмары. Парень швырнул эту мерзость на землю и раздавил сапогом. Огляделся. О чудо! Вся поляна была усеяна кустами орляка. Как он не заметил сразу? Выкинув бредовый сон из головы. сбросив с плеча мешок, Славик кинулся срывать листья папоротника.
***
— Ну чего ты сидишь-то сиднем? — причитала баба Фрося,- Глянь, какая благодать на улице. Сходил бы с ребятами на речку, поглядел как Маринку жгут.
— Какую ещё Маринку?
— Чучело ведьмы. Марены. Ночью колесо подпалят, с пригорка покатят. Купала же! Отлипни ты от своего компьютера, погуляй. Может девчонка приглянется. Тут, ах ,какие хорошие есть. В городе-то не встретишь. Порченные все.
— Да ну их, — отмахнулся Славик, — в печёнках уже эти сказки, обряды, да и девчонки тоже. Итак кошмары снятся. Не мешай, баб Фрося.
Пискнул скайп. Парень нацепил наушники.
— Привет труженикам села! Как твоя глухомань? — раздался бодрый голос Серёги
— Глухомань достала. Остальное — ок. Два косаря за пару часов! На приёме только языками поцокали. Чудо, говорят, не сезон.
— Не хило, — присвистнул Серый.
— А то! Правда, перегрелся малость. Сморило. И сон стрёмный приснился. Деваха на Харли Квинн похожая. Прикинь? И сумасшедшая такая же.
— Маргошка крутая! Чё стрёмного-то? Не дала?
— Нее, наоборот, ересь там несла про любовь что-то, про вечность. Совсем поехавшая. Цветочки, кровь, головы человечьи.
— Ха-а! Да, во сне не засадить согласной Марго — стрёмно! Так облажаться только ты можешь.
— Отвянь. У вас-то как?
— У нас тоже жарища и гроза была. В общаге провода замкнуло, пожар начался. Шаровая молния, говорят. Девчонка одна сгорела. Новенькая. С нами учиться должна была. Только приехала, вот и не было ещё в списка, при эвакуации не заметили.
— Да уж не повезло, — вздохнул Славик, — Жаль. А я вот новую «Батлу» взял.
— Класс. Кидай ник. Зарубимся!
— Князь Ярило 666, — добавляй в друзья.
— Клёво, Яри!. Сейчас... Ну, давай, погнали. Ты кем?
— Как всегда — огнемётчик. Люблю всех жарить. Прикольно.
Издалека от реки доносились визг и хохот. На миг среди них почудился слабый девичий стон, переходящий в крик боли, но его тут же заглушили весёлые напевы:
И никто не скажет тебе сколько лет,
Я искала тебя, по мирам брела.
Но сегодня с тобой нас венчал рассвет
За тобой, Ярило, Марена пришла…
— Дебилы, — поморщился Славик и включил звук громче. «Батлфилд» уже загрузился. Парень улыбнулся. Он был по-настоящему счастлив. Лето наконец-то становилось нормальным! Князь Ярило 666 проверил запас зажигательной смеси и поднял ствол огнёмёта. Жатва началась. Поля сражений ждали.
*
Где-то у реки пылало соломенное чучело в белоснежном венке невесты. Клубы дыма поднимались к небу такому синему и безоблачному. Чистому. Всё выше… выше… выше…
Примечание:
*Считалось, что цедилка (полотно для процеживания молока) с воткнутыми иголками, прокипячённая на купальском костре причиняет ведьме нестерпимую боль, заставляя прийти к ивановскому костру.