Для масштабных мероприятий требовались кадры. Морское ведомство было просто обязано пригласить кого-то из братьев Максутовых в далекую Сибирь. Россия закреплялась на азиатском и американском берегах Тихого океана, превращая его северную часть в свое внутреннее море. Судьба пользовалась простой арифметикой: из двух Максутовых на Балтике и двух на Черном море одного можно послать на далекое побережье Восточной Сибири. Оставались еще Каспий и Северный океан, но они дожидались других героев. В самой середине XIX в. князья Максутовы оказались на разных морях. Павел остался на Черном море, Александр и Георгий — на Балтийском, Дмитрий двигался на Охотское. «Сухопутные» князья Петр и Николай успешно делали карьеру в гражданских ведомствах.
Получивший назначение в 46-й экипаж Д. Максутов оставил Севастополь в самом начале лета 1851г. Он никак не мог успеть на корабль, уходящий в Восточный океан из Кронштадта. Его будущий командир И. Лихачев успел. У князя было назначение только во флотский экипаж. А там уж какой корабль или береговая должность достанутся. Поэтому, выезжая из Николаева на Камчатку, Дмитрий мог особенно не торопиться. Он и не торопился. Заехал в Пермь к отцу. Отец выделил лейтенанту хороший тарантас, чтобы тот мог относительно комфортно начать свое «многотрудное путешествие» через «бесконечную Сибирь» к Тихому океану.
Конечно, кому-то многотрудность такого путешествия покажется спорной. Все зависит от масштаба. Взятые в кавычки обороты приведены из книги князя Э. Ухтомского «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника цесаревича. 1890—1891 гг.». Будущему последнему российскому Императору Николаю II предстоял ознакомительный вояж, который придворный летописец посчитал опасным и продолжительным. Но наследник путешествовал на фрегате «Память Азова» со свитой и в постоянном кураже. Самую большую опасность для августейшего путешественника, оказалось, представлял он сам.
Д. Максутов пересек страну почти в свое удовольствие. Морской офицер, обученный находить путь в океане по компасу и секстанту, на суше вполне мог довериться организаторам казенного движения по трактам, как и любой обыватель. Не всегда путешественников несли «птицы-тройки». По мере приближения к Восточному океану приходилось пересаживаться на повозки с упряжью для одной лошадки, порой садиться верхом и даже не на лошадь, а на оленя. Да и станции за Иркутском становились все беднее, а люди на них все озлобленнее нуждой.
Для современного сухопутного путешественника карта имеет четкие детерминанты — железнодорожные пути и шоссейные дороги. Сегодня трудно представить, что есть иной путь на Дальний Восток, кроме Транссибирской магистрали. Для обывателя позапрошлого века важнее были перевалы, реки и тракты, их пересекающие. Реки, особенно зимой, были самыми удобными путями, но не всегда в нужном направлении. Многие исторические пути сегодня утрачены. Как, например, тракт Петербург—Архангельск. В XIX в. команды балтийских экипажей шли принимать построенные на Белом море корабли через Каргополь, родину первого Главного правителя Русской Америки А. Баранова Сколько заросло лесом исторических трактов через Уральский хребет. Не используется сейчас тракт Иркутск—Якутск—Охотск. Над ним где-то на высоте 10 км проходит авиатрасса. А хорошей дороги там никогда не было и нет.
Лейтенант надеялся, что его ждут хорошая карьера, денежный оклад, много выше балтийского или черноморского, дальние страны. Он рассчитывал встретить знакомых по Морскому корпусу. Ему не было и двадцати. Как же он выглядел? Наверное, рыжеватый, как это часто наследуется татарами. Зеленый флотский мундир был ему к лицу. Глаза светлые, возможно, серые. Среднего роста, несколько плотнее своего худощавого брата Александра. Начинающий понемногу обрастать бакенбардами, которые со временем сольются в бороду. А вот высокий лоб молодого человека уже тогда был с залысинами. Наверно, князь начинал носить усы. Характерный длинный, прямой, чуть опущенный книзу нос, который не потеряется в следующих поколениях. Плюс обаяние молодости. Это внешность. А характер, которым так интересуются романисты? Характер князю еще предстояло взрастить. Можно только сказать, что лейтенант обладал рациональным складом ума, был сдержан в проявлении эмоций, доброжелателен, немного стеснителен. Чем он отличался, так это способностью концентрироваться на выполнении задачи. И тогда мир необычайно сужался для него. Родственники добавляют, что братья Максутовы отличались живой, почти детской верой в Бога.
Семейной иконой Максутовых была Богоматерь Казанская. Этот иконописный канон называется Одигитрия — с греческого Путеводительница. Лики Матери и Младенца писаны фронтально. Их взгляды будто бы обращены к стоящим пред иконой. Современный поэт А. Вознесенский, не чуждый темы Русской Америки, имел полное право написать: «...когда на мне остановился взгляд Казанской Божией Матери». На самом же деле Мать и Младенец смотрят в даль того пути, который предначертан Иисусу. Казанская Богоматерь направляет и благословляет. Может, в этом и есть высокая сила иконы этого канона. Обретение этой чудотворной иконы состоялось еще в 1579 г. в Казани, сильно пострадавшей от пожара. Этот образ Богоматери хранил русское воинство, изгонявшее поляков из Москвы в 1612 г., а еще через 200 лет помогал в Отечественной войне.
Оберегаемый небесной заступницей молодой лейтенант двигался по России с запада на восток. До Перми дорога привычна, а дальше «извозчики довезут». Он уже получил начальные познания в географии. Судьба давала возможность их расширить. Дмитрий Петрович был хорошего происхождения, имел какой-то опыт командования судами и людьми, поддержку родственников и напутствия сослуживцев. Вполне достаточно для большого самостоятельного плавания.
ВОСТОЧНЫЙ ОКЕАН 1852-1854
До середины XIX в. центром русской экспансии на Восточном океане был населенный пункт Охотск — главный порт Первой Камчатской экспедиции. Казенные суда здесь стали строить еще с 30-х гг. XVIII в., чтобы было на чем исследовать далекие берега и воды империи. Искали у своих границ стран неведомых и владений государств «европских». Русские не называли Восточный океан Тихим; глупость заморская какая-то. Населенный пункт стоял на берегу моря, называемого Охотским. И уже мало кто помнил, то ли море носило имя города, то ли город своим именем обозначал неразрывное единство с морем. А может быть, всех породнила река с оптимистичным названием Охота. От Охотска практически одинаково далеко или одинаково близко, кому как нравится, расположены Камчатка и Чукотка, Курильские острова и Сахалин, Алеутская гряда и матерая земля Америки. Румбы только разные.
От Якутска до побережья шел Охотский тракт — довольно условный пунктир через реки, болота и хребты. Самый трудный участок всех камчатских экспедиций и был от Якутска до Охотска, потому что приходилось тащить все буквально на себе. Тяжелые якоря даже везти по частям. Сбивались со счета, сколько людей на этом тракте было положено ради доставки корабельного имущества и припасов до самого отдаленного порта империи. Дорого платила Россия за окно в Восточный океан. К середине позапрошлого века отчетливых перспектив у этого порта не было. В свое время выбор его был определен наличием леса для постройки кораблей и хоть каким-то убежищем от волн. Более 100 лет порт обслуживал купеческие экспедиции за пушниной. Неудобство самого порта и его сношений с Якутском заставило искать порт-дублер. Им стал Аян, в 300 километрах южнее Охотска. Впрочем, по впечатлению генерал-губернатора Восточной Сибири Н. Муравьева, столь же отвратительный. К Аяну прорубили тракт, и при самом деятельном участии РАК он стал на недолгое время основным портом Охотской флотилии. Большим преимуществом нового порта была близость до реки Мая, притока Лены, каких-то 20 верст. Все ж по реке идти легче, хоть до самого Якутска. В Аяне рука об руку трудились морской офицер, находящийся на службе РАК, В. Завойко и епископ Камчатский, Курильский и Алеутский Иннокентий. Его стараниями в новом порту был построен и освящен храм во имя Казанской Божией Матери.