Тлинкиты кивали на русских, дескать, есть приказ Главного правителя российских колоний не пускать никого в устье реки. Мог ли быть такой приказ? Не мог, в силу бесполезности. Ведь русские наблюдали, как была сметена бывшая колония Росс, как только началась калифорнийская «золотая лихорадка». Не рад был своей покупке и сам новый хозяин. Русская администрация не стремилась сдерживать золотоискателей вооруженными средствами, а тем более натравливать на них «диких». РАК уповала на гармонизацию интересов своих и
Гудзонбайской компании. Но эта гармонизация не наступала. Относительно строгая власть РАК над островами и побережьем размывалась. Происходило это все не где-то в аляскинской глубинке, а в двух днях пути морем от столицы русских владений, почти под носом Главного правителя. Поэтому и был направлен вооруженный пароход для наведения порядка под командованием князя Д. Максутова Как всегда, стоял вопрос, какое из зол выбрать: добровольную уступку территории или ее безвозвратную потерю.
Для оценки ситуации на месте в верховья «золотой речки» была послана группа из 11 разведчиков-старателей во главе с инженером Петром Андреевичем Андреевым. Князь Д. Максутов присматривался к этому самому настоящему русскому американцу. То, что для многих прибывших из России первоначально казалось экзотикой, для Петра Андреевича было обыкновенной жизнью. Он родился в крепости Росс в 1838 г., был направлен в Петербург, в Технологический институт. В 1861 г. он вернулся в родную Русскую Америку инженером. Из таких, как он, в колониях постепенно формировалось русское коренное население.
Группа П. Андреева отправилась либо вместе с Д Максутовым на «Константине», либо на байдарках сразу же после его возвращения. Для местных байдарочников путь от Ситки до Стахина был знакомым. Русские золоторазведчики поднялись на много километров вверх по реке. Они-то и убедили руководство РАК в том, что россыпи бедные. Это означало, что администрация колоний, никогда не имевшая избыточных военных ресурсов, могла доверить ситуацию естественному ходу вещей. В 1863 г. командующий Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал А. Попов отправил в район российскобританского пограничья корвет «Рынду» с тремя партиями изыскателей: одни описывали устье Стахина, другие демаркировали не ставшую еще государственной границу, третьи искали золото. В этой экспедиции опять был П. Андреев.
Поток золотоискателей в русских владениях в ту пору иссяк сам собой. Они еще вернутся на Аляску, но это будет после ее уступки Россией. РАК всегда считала золотодобычу непрофильной и бесперспективной деятельностью, будь то в Америке или в Якутии. На Мойке, 72 успокоились и больше к проблеме золота не возвращались.
В конце 1862 г. заканчивался контракт РАК с КГЗ. После инспекции А Максутова для поддержания порядка в устье Стахина было организовано совместное патрулирование русским вооруженным пароходом «Александр II» и британским шлюпом «Девонстейшн». Британцы были готовы отказаться от аренды территории у русских. А русские не знали, что им делать: продать вход в реку или восстановить свой редут. Арендный договор с гудзонбайцами был продлен.
Русская и британская компании конкурировали и сотрудничали одновременно. Они во многом походили друг на друга, поскольку существовали в сходных условиях. Разница была лишь в терминах.
Летом 1862 г. помощник возвратился к основным должностным обязанностям. А они состояли в том, чтобы помогать Главному правителю и, оставаясь за него, выполнять его функции. Князь не занимался организацией пушного промысла и не управлял начальниками партий. Тем более не основывал новые поселения. Последний русский населенный пункт на Аляске был поставлен в 1858 г. на реке Медной, почти за год до прибытия князя. Река получила название потому, что по ее берегам встречалась самородная медь. Конечно, Медновская одиночка могла со временем вырасти в медеплавильный завод, а там, глядишь, и в город. В Перми, откуда князь был родом, все тоже начиналось с медеплавильного производства.
Должность помощника Главного правителя выросла из должности командира (капитана) над портом. Так что князю не пришлось начинать осваивать обязанности с нуля. Все финляндские служители долгое время считали родовое прозвище князя как нельзя лучше подходящим к его должности. По-фински maksut — портовые или корабельные сборы.
Петропавловского опыта на первое время хватало. Хотя тот порт был не военным, а торговым. Не особенно вникал он и в финансы Ново-Архангельской конторы. Благо еще при смене А. Баранова Л. Гагемейстером было решено комиссионерами и приказчиками держать людей из купцов и мещан. При Д. Максутове правителем Ново-Архангельской конторы был ветеран компании Линденберг, выходец из Великого княжества Финляндского, привычно называемый Иваном Васильевичем. Он начал служить на Аляске еще при М. Тебенькове в конце 30-х гг. Д. Максутов мог встречаться с этим мореходом во время экспедиции в Японию. И. Линденберг был в команде «Меншикова», которым командовал Фурухельм, тоже Иван Васильевич. Получался довольно прочный административный треугольник из руководителей, доверявших друг другу.
За рвение и компетентность Иван Васильевич-старший испросил Ивану Васильевичу-младшему золотую медаль, которая подоспела к
^--
1865 г. Но И. Линденберг из-за болезни уже не мог нести ношу, не важно, с медалью или без. На посту правителя конторы его заменил Иосиф Акимович Лугебил.
Разумеется, двумя экспедициями не ограничился личный вклад Дмитрия Петровича в общее дело. Трудно представить себе, чтобы помощник не побывал в остальных отделах компании, хотя бы на Кадьяке или в близком Якутате. Но записей таковых в Послужном списке офицера нет. Возможно, каботажные плавания колониальная администрация не учитывала вовсе. Возможно, шеф просто не давал своему помощнику часто отлучаться от базы, а во все вникал сам.
Общее дело Ивана Васильевича и Дмитрия Петровича осложнялось очередной игрой «К нам едет ревизор», уже второй на счету князя. Первая была с англо-французами в Петропавловском порту, третья игра будет с американцами здесь же. РАК готовилась к приятию нового Устава. Российское правительство пыталось скоординировать общие реформы на всей подвластной ему территории. Решение о направлении ревизоров в колонии было принято в мае 1860 г. В июне ревизоры уже направлялись в сторону Панамы. От Министерства финансов, в введении которого находилась компания, был назначен действительный статский советник С. Костлив-цев. От Морского министерства, накопившего многие претензии к компании, был назначен капитан-лейтенант П.Н. Головин. Ревизоры, проработав в колониях почти год, вернулись в Петербург осенью 1861 г. Потом из Главного правления дошли слухи, что П. Головин где-то в Европе проговорился о «намерениях правительства прекратить привилегии компании в 1861 г.», чем немало подорвал доверие к РАК. Сам управляющий Морским министерством Н. Краб-бе, не зная, чему приписать «непонятную нескромность» офицера, попросил его «воздержаться от всяких толков о намерениях правительства».
Чиновники из Петербурга составили подробнейший отчет о положении в колониях касательно промышленного и торгового развития или застоя, зверобойного и пушного промыслов, судостроения, горной промышленности, рыболовства и сельского хозяйства Большое внимание ревизоры уделили социальной политике РАК, в первую очередь в отношении местного населения.
Главный правитель и его помощник были в относительно хорошем положении. Им не надо было даже прибегать к такому приему администраторов, как валить все на предшественника Не было необходимости списывать все на закончившуюся войну. И оправдываться не надо было. Новые администраторы и присланные ревизоры для общей пользы должны были разобраться в колониальных делах. Позиции колониальных руководителей и столичных инспекторов совпали в главном: русские владения в Северной Америке следовало укреплять. Оценка положения местного населения тоже была в пользу администрации. С алеутами, основной рабочей силой, обходятся ласково, а кровожадных индейцев и надо держать под пушками. Так что социальная политика РАК вовсе не выпадала из русла либеральных реформ, начавшихся с освобождения крестьян. Беда была в том, что за свое даже самое элементарное образование — обучение читать и писать или работать топором — креолы и алеуты должны отрабатывать на компанию 15 лет.