Генерал-лейтенант Н. Монкевиц в 1916 г. исполнял обязанности генерал-квартирмейстера Главного Управления Генерального штаба Русской армии, т. е. начальника разведки. После войны он эмигрировал во Францию и до 1926 г. состоял в Русском общевоинском союзе (РОВС). Ушел из этой организации и застрелился, а возможно, только имитировал самоубийство, чтобы вернуться в Россию. Судьба русского полковника О. Энкеля была более прямой. Во время войны он был военным агентом в союзной Италии. После войны вслед за К. Маннергеймом он вернулся на свою историческую родину, никогда не бывшую независимой. Начальник финского Генерального штаба — пик его военной карьеры. Фактически он построил «линию Энкеля» еще в 20-х гг. XX в. А в Зимней войне 1939—1940 гг. она получила название «линия Маннергейма». Оскар и его брат Карл уча-
ствовали в переговорах с Советским Союзом о перемирии 1944 г. Братья Энкель мягко уговорили президента К. Маннергейма уйти в отставку в 1946 г.
Владимир Петрович Максутов вел учет работы тайных агентов за линией фронта. А своих родственников, разбросанных на этой стороне фронтов, он отслеживал вообще легко. В конце 1916 г. квартир-мейстерский подполковник приехал в командировку в Батум, на который базировались силы флота, участвовавшие в десантной операции на турецком побережье. И здесь он встретился с Дмитрием Дмитриевичем Максутовым-старшим, непосредственным участником десантной операции. Сухопутный офицер подарил морскому книгу «История Древнего Востока, культурно-политическая и военная с отдаленных времен до эпохи македонского завоевания. Асси-ро-Халдея и Персия». Скорее всего, вез он ее специально, так как издана эта книга была еще в 1905 г. Трудно предположить, что во время войны ее возил с собой кто-то из Максутовых, чтобы почитать на досуге. Владимир Петрович подписал ее так: «Дорогому кузену Дмитрию Дмитриевичу Максутову на сердечную память от любя-» щего Автора. 3 декабря 1916 г. г. Батум». Нельзя исключить, что это посвящение было адресовано Дмитрию Дмитриевичу-младшему. Хотя кузеном уместнее было бы назвать более близкого по возрасту Дмитрия Дмитриевича-старшего. В любом случае трое князей Максутовых, офицеров воюющих армии и флота, могли оказаться в одно и то же время в Батуме.
На этой дате и строчке о сердечной памяти автору очень бы хотелось остановить повествование. Все живы. Война неумолимо клонится к победе. В тот день жизнь Максутовых шла по восходящей. Все, что будет написано ниже, является следствием авторской инерции, мягким выходом из основной темы повествования. Жизнь — не пьеса и не роман с четкой композицией. Но отсутствие композиции компенсируется неразрывностью поколений.
Гражданская война разбросала Максутовых, строго наказала их, но смерти не предала. Отец и сын Максутовы, оба Дмитрия устремились в Америку. Причины подготовки к «судьбе изгнанников печальной» у отца и сына были разные. Отец не мог не уйти с Врангелем, куда бы тот ни уводил Русскую армию. Сын не знал, с кем он, но знал, куда идет. В Соединенных Штатах он хотел попасть в обсерваторию Маунт Вилсон и работать иод руководством Г. Ричи, ведущего американского специалиста по изготовлению астрономи-
ческой оптики. Сам Дмитрий Дмитриевич стал юным астрономом еще кадетом. В возрасте 15 лет он изготовил первое большое зеркало, возглавил астрономическую обсерваторию кадетского корпуса и проводил занятия по космографии. Русское астрономическое общество избрало его своим действительным членом. Оптика была страстью и делом всей жизни будущего член-корреспондента Академии наук СССР.
Дмитрий Дмитриевич не смог выехать из почти русского города Харбина в Америку. Не хвастаясь своим героическим офицерским прошлым, он вернулся в Россию и осел на какое-то время в Томском технологическом институте. Потом жил и работал в родной Одессе и в Ленинграде. Создавал оригинальные оптические системы, пока в 1964 г. смерть не прервала его занятия. В Соединенных Штатах телескоп системы Максутова так и называют «максутов», как кольт или макинтош. С жившими в эмиграции отцом и родным братом Константином советский ученый отношений не поддерживал. В феврале 1930 г. Дмитрий Дмитриевич был арестован среди множества прочих «врагов народа». По его словам, никаких следственных действий не проводилось, людей расстреливали через одного. Но, не найдя в течение месяца доказательств его антисоветской деятельности, астронома освободили.
Могила знаменитого астронома, скончавшегося в 1964 г., находится в Пулкове. На надгробной плите черного мрамора выбита оптическая схема изобретенного им телескопа. Позднее на плиту добавили крест и полумесяц с княжеского герба.
Дочь советского астронома, уважаемая Татьяна Дмитриевна княжна Максутова живет в Петербурге, на Васильевском острове, и ждет не дождется завершения этого повествования.
Чтобы полнее показать пропасть, возникшую между Максутовыми после 1917 г., позволительно упомянуть о владыке Данииле (Александрове Дмитрии Борисовиче), внуке Дмитрия Дмитриеви-ча-старшего. Его матерью была дочь Дмитрия Дмитриевича Елена. Родился епископ в 1930 г. в Одессе. Отец, как бывший белый офицер, был репрессирован в 1938 г. В 1944 г. Дмитрий Александров эмигрировал из оккупированной румынами советской территории в Германию, затем в США, где и встретился с дедом. Молодой человек поступил в Свято-Троицкую семинарию и стал священником Зарубежной Русской православной церкви. Он окормляет старообрядцев, находящихся в единстве с православной церковью. Совет-
скому астроному американский епископ доводится двоюродным братом.
К приведенным сведениям о прямых потомках Главного правителя Русской Америки уместным будет сделать некоторые добавления касательно других отдаленных родственников князя Д. Максутова
В романе В. Пикуля «Каторга» автор очень давно встретил фамилию Максутов. Этот персонаж, слабовольный князь из сахалинских каторжников, был наделен писателем своей судьбой. Автору первоначально показалось, что романист, не раз вольно обращавшийся с отечественной историей, просто выхватил из большого рода Максутовых «бесхозную» биографию. Но не так все оказалось просто. О каторжнике Павле Максутове упоминает М. Розанов в изданной в США книге «Соловецкий концлагерь в монастыре. 1922—1939. Факты-Домыслы-«Параши». Автор прочитал следующие факты и домыслы из жизни политических на Сахалине в электронном варианте: «Утром пришли отбирать из этапа мастеровых: слесарей, сапожников, портных и прочих. Они будут жить по мастерским, там условия гораздо лучше. Гаврилов долго приглядывался к начальнику в тулупе и с книгой и, наконец, воскликнул: — Князь Павел, ты ли это ? Опухшими от пьянства глазами князь Павел все же узнал его: — Анатолий!? Какими судьбами? Здравствуй! Оба расцеловались. Оказывается — однокашники по кадетскому корпусу. Гаврилов потом рассказывал, что князь Павел Максутов, прокутив состояние, в минуту безденежья забрался к родственникам с целью грабежа... Максутов получил 10 лет каторги. Как грамотный, сразу взят в канцелярию с жалованьем в три рубля, а теперь получает 25 рублей (в месяц) и уже «начальство». Максутов ушел и взял Гаврилова вспрыснуть встречу».
К этому фрагменту есть примечание, дескать, не этого ли Максутова, только Дмитрия Петровича, могли встречать в 1924 г. в Петрограде, на Шпалерной, а в 1925 г. на Соловках. Или это разные лица, но родственники? «Соловецкий» князь был громадного роста и, гуляя по камере, плакал и говорил сам с собой. Он был морским офицером, потом перешел в Преображенский полк и по возрасту и по чину вполне мог быть этим «Павлом».
Автор считает, что Павел и Дмитрий — разные люди. В роду Максутовых был единственный морской офицер, перешедший в гвардейскую пехоту, — Дмитрий Петрович, племянник последнего Главного
правителя. Рожденный в 1873 г., он был сыном Петра Петровича, младшего брата Дмитрия Петровича, действительного статского советника. Того самого, который обосновался в Трофимовке Пензенской губернии. Он окончил Морское училище в 1893 г., чин мичмана получил в 1893 г., а в 1898 г. был лейтенантом и служил в 18-м флотском экипаже по крайней мере до Русско-японской войны. Согласно послужному списку, лейтенант Максутов Дмитрий Петрович в октябре 1903 г. был утвержден командиром 1-й роты эскадренного броненосца «Бородино», а в феврале 1904 г. назначен «делопроизводителем инспекторского смотра военно-исправительной тюрьмы Морского ведомства и командам, находящимся на Адмиралтейском Ижорском заводе».