— Машину, — хрипло кашлянул я, — где взяли?
— Угнали.
Майя сказала с какой-то несвойственной для ее натуры легкостью. Будто она каждый день только и делает, что прыгает в чужие авто, чтобы прокатиться по ночным улицам Петербурга. Может, она и еще что другое по ночам делает? Надевает костюм летучей мыши, чистит хлебала маньякам-расчленителям?
Я хмыкнул собственным мыслям, погнав их прочь. Биска же, казалось, не могла удержаться от излишних подробностей — они так и сидели у нее на языке, желали быть озвученными.
— Угнали. Знаешь, это ее первый опыт.
Я глянул на Майку, которая вмиг сжалась. Облизнул высохшие губы: надо будет потом отчитать их обеих. Майку за то, что она столь глупо рискует собой, а Биску — хотя бы за то, что она такая Биска.
— Мне страшно было, — тихонечко пискнув, как мышка, призналась девчонка. Мне нравилось чувствовать ее в своих руках, нравилось, как пахнут ее волосы. Хотелось бросить все наши поиски неизвестно чего неизвестно где да хорошенько отдать должное ее женским чарам. Дьяволицу тоже стороной не обойду.
— Я слишком сильно испугалась за тебя. — Она оправдывалась, я нахмурился.
— Никогда не оправдывайся, — шепнул ей прямо на ухо. — Друзьям это не нужно, а враги не поймут.
Она кивнула, вняв моим словам, вот только то, что я назвал ее просто другом в данном контексте ей не очень понравилось. Ладно, мы потом скажем ей что-нибудь другое.
— Здесь, — через сотни три метров сказала Биска, ткнув в дом, что больше походил на старый, давно отживший свое сарай.
Штукатуреные стены щерились сквозь проломы зубами кривых, крошащихся кирпичей. Грязная подворотня была полна жизни — почти человеческой и не очень. Я щурился, высмотрев среди кучи валявшегося тряпья движение. Бездомный, бесконечно пьяный мужлан приоткрыл один глаз, обдав мир сивушным духом, пробубнил что-то невнятное и снова ухнул в пучины сна. Всполошились мирно спавшие коты, бросившись врассыпную. Будто все перевернулось с ног на голову, за ними бежали жирные, хвостатые крысы.
Майка вцепилась в меня пуще прежнего — и я даже не знал, что именно из увиденного ее пугает больше. Сказать же сейчас можно было только одно: если где и должен жить отброс общества, убивающий и похищающий благородных господ, то именно в таком притоне.
Дверь подъезда поддалась легко, желая впустить нас в дивный новый мир. Впрочем, это для огненной дочери Тармаевых он был чем-то новым, я подобного успел насмотреться еще в прошлой жизни. Биска же… никак не реагировала. Грешники для нее всегда оставались грешниками, а люди — людьми. На мордочке бесячки разве что отразилась нескрываемая маска презрения, будто ей было противно, что ее младшим собратьям приходится прислуживать таким грязным, никчемным тварям, как люди.
Я же был иного мнения о тех, кому повезло в этой жизни меньше меня самого. Отец всегда учил, что в любой момент могу оказаться в их статусе, а потому лучше благодарить судьбу, что пока удача не обходит стороной.
Я и благодарил.
— Комнату? Понюшку? Девочку? А может… мальчика? — Выскочившей перед нами особе едва ли перевалило за пятнадцать. Но выглядела она на все тридцать. На очень лихие, битые жизнью тридцать. Я лишь отрицательно покачал головой в ответ.
Дом жил своей особенной ночной жизнью. Не отказавшиеся от девочки, а может быть, даже и от мальчика стонали на все лады этажом выше. Курили небритые, плотные мужики, бросая на нас полные заинтересованности взгляды. То ли им было интересно, что здесь забыл такой мажористый офицерчик с дамой под ручку, то ли желали проверить содержимое моих карманов.
На первое я бы им вряд ли ответил, второе же разочаровало бы их в справедливости самой жизни.
Мы остановились напротив апартаментов. Дверь похитителя была единственной, что имела хоть какой-то номер — не иначе, как сюда частенько наведывались гости и им нужен был хоть какой-то ориентир. Из квартиры напротив неслась грязная, пьяная ругань.
— Здесь? — Майка спрашивала у Биски, дьяволица лишь кивнула в ответ. Зазвенели ключи, вынимаемые бесовкой из сумки, перекочевав в мою руку. Словно обе девицы страшно боялись раскрывать ту змеиную клоаку, что таилась по ту сторону стен.
Я, честно признаться, тоже.
Нехорошее чувство, одолевавшее меня с тех самых пор, как мы поднялись на нужный этаж сейчас только усилилось. Отбросив иные страхи, вонзил ключ в замочную скважину, отпирая дверь…
Глава 5
Если бы кто-то спросил меня, что же конкретно рассчитывал увидеть внутри, я вряд ли бы смог ответить. Где-то в самых потаенных уголках души сидело ощущение, что я злостный грабитель, взломщик, грязный мародер, что без спросу вломился в чужое жилище и готов грабить-грабить-грабить.