Выбрать главу

Видел я чудные здешние саркофаги и присутствовал на чортовых мефимонах у дервишей: это необычайно омерзительное препровождение времени, которое тебе известно по описаниям, и которого я тебе описывать не буду, так как ты не любишь описаний. Несмотря на дождь, ливший весь день, студенты бегали неустанно, осматривая все возможное (Разделившись на 2 группы, студенты осматривали оттоманский музей под руководством Ф. И. Успенского (завед. русск. археол. институтом в Константинополе), Р. X. Леппера и проф. Мальмберга. Вечером в помещении института Ф. И. Успенский познакомил экскурсантов с задачами и главнейшими работами этого учреждения.). Иван их осуждал: ""Он" едет с научной целью - зачем "он" на базар бежит, где одна дрянь, Ваше Сиятельство? Монахи даже удивляются... зачем "он" трубку у простого турки торгует?" {225} Я сделал все распоряжения и в 5 час. уехал в Буюк-Дере, чтобы там переночевать: утром встал чем свет, чтобы поспеть к посадке студентов на пароход, отходивший в 10 час. Дождь продолжал идти, но это не мешало общему веселию. Мы тронулись, и я лег спать. Благовоспитанности наших студентов нет пределов: вечером, на Мраморном море наш священник по просьбе команды служил всенощную, а студенты хором пропели ее и довольно стройно. Приехали в Смирну; сейчас едем на берег."

В Афинах у С. Н. непредвиденно много времени уходило на представительство, что вызвало в нем понятную досаду:

"Вот уже четвертый день, что я в Афинах, - писал он, - и еще толком ничего не видал - все бегаю с официальными визитами. Ты не можешь себе представить, что за чудной народ греки. Наш приезд (в этот курятник) политическое событие первостепенной важности. Сперва в нашу честь хотели иллюминовать Акрополь и представлять Эврипида в театре Диониса. Но потом решили, что это все происки Королевы, России и Славянства, и что такого национального позора, как торжественный прием нашей экскурсии перенести нельзя. Одна газета предлагала в день нашего приезда закрыть все магазины в знак национального траура, другая - освистать нас, третья - разместить по клоповникам и кормить тухлой икрой. Всех лиц, которые стояли за наш прием, предлагалось шельмовать и ругательски ругали.

Ко всему этому примешалась какая-то филэллинка, графиня Ина Капнист, которая начала агитацию в нашу пользу с каким-то Пестанжогло, и в результате получился кавардак!.. Правительство испугалось, с одной стороны, все официальные встречи, спичи, приветствия, представления, иллюминацию отменили, с другой - испугались, что это нас и Россию обидит, и сделали всё возможное, чтобы искупить свою вину. {227} Премьер-министр приезжал ко мне извиниться и долго, запутанно объяснял, что они слишком поздно узнали, и не успели и т. д. Я слушал милостиво и прощал.

Правительство предоставило в мое распоряжение особенный военный корабль, на котором мы будем плавать вокруг Греции от воскресения до пятницы, и по пути посетим Дельфы, Олимпию, Навплию, Коринф и т. д. В Олимпии в нашу честь будет дан праздник от археологического общества (на казенный счет). Полицеймейстер приставил ко мне для особых поручений особого городового, который состоит при моей особе, а министр - директора департамента древностей.

Газет здесь нет числа, и все нас ругали: но затем наступил поворот. Сперва полаяли, а потом завиляли хвостами. В каждом номере об нас статьи, известия, заметки. Корреспонденты ходят за мной, как собачки, и теперь только кому-нибудь что-нибудь скажешь, сейчас подхватывают и на другой день пишут чорт знает что. Сперва ругали всех, потом написали, что я несомненно богат и филэллин; потом, что все русские студенты филэллины; потом, что я в дурных отношениях с моим правительством; потом, что все студенты в дурных отношениях с правительством, и что потому нас надлежит вдвойне чествовать. В начале писали: "Позор благополучно миновал", - когда была отменена торжественная встреча, а теперь бегают за студентами и пишут статьи об их занятиях, впечатлениях, о их необычайном приличии, их костюмах, пище и шляпах. Описывают, как они купаются, и виноград едят, описывают мою, внушающую уважение, наружность и даже написали, что я ношу "чудовищную панаму", которая должна стоить по меньшей мере 5.000 франков. Я сам это читал и здешний charge d'affaires просил ему показать эту редкость. Должен покаяться, что вид у меня растерзанный, но это {227} только прибавляет ко мне уважение со стороны властей, когда они ко мне являются. Не беспокойся, однако, когда я езжу с визитами, я бываю tout ce qu'il y a de plus приличен (сюртук и фланель) и изъясняюсь на таком французском языке, какого здесь не слыхали. Все это чрезвычайно комично, но бесило меня, потому что все бегают по древностям, а я занимаюсь визитами. Надеюсь, кончил сегодня представлением диадоху (наследнику). Пока я успел видеть лишь музей и акрополь при закате солнца. И то и другое, а в особенности акрополь, превзошли мои ожидания. Мне кажется, - я видал виды красивее, но никогда не видал пейзажа более одухотворенного. Конечно, тут большую роль играют воспоминания: но, во-первых, эти воспоминания материализируются здесь во всех очертаниях местности и в памятниках, а во-вторых, и это - общее место, - ландшафт, линии гор и скал и вырез островов сами имеют здесь архитектурную красоту. Кроме того, я нигде такой дали как здесь не видал - в одно и то же время и синей и прозрачной. Это именно волшебная даль. Здесь я впервые понял, что такое этот "воздух" греков, который является какою-то видимой, живой, одухотворенной стихией.

Жарко здесь очень, но жара переносится несравненно легче, чем у нас, потому что нет тяжести и духоты. Каждый день у нас делится на две части: от 7-12 и от 4-х час. вечера. В это время студенты, разделившись на 3 группы, с тремя специалистами во главе, осматривают древности с величайшим неутомимым рвением, несмотря на палящее солнце. Романович с С. Глебовым и другими ходят на Акрополь смотреть восход солнца. С 12 до 4-х отдых, обед и купание в Фалероне (1/2 час. по трамваю). В море 25° Реомюра и после купания окатываются свежей водой. Более синего моря я не видал. Купаюсь ежедневно и чувствую, что это мне полезно - несмотря на жару и суету {228} я устаю несравненно меньше, нежели в мои поездки в Москву.

В субботу 16 мы были в Элевзисе. Одна половина экскурсантов поехала утром на лошадях по священной дороге, - другая по железной дороге с тем, чтобы поменяться на обратном пути. Я избрал последнее. Странное впечатление - прочитать "Элевзис" на маленькой станции - меньше нашей "Климовки" (Климовка - полустанция по Курской дороге (на пути в Меньшово) переименованная впоследствии в Гривно.), домик с двориком под крышей из живого винограда с гроздьями, которые можно рвать прямо с потолка. Экипажи уже приехали и ждали нас. Мы обошли развалины громадного храма, расположенного террасами на берегу очаровательной бухты. Кругом деревня, поля, оливки и море, которое глубоко врезается в берег. На заднем плане холмы, которые отделяют Элевзис от соседей. От храма уцелело только основание и обломки, по которым виден отчасти архитектурный план, видны основания колонн и их обломившиеся капители, триглифы и т. д. По этим кусочкам можно при помощи объяснений строить себе в воображении нечто очень величественное. Но для того надо много потрудиться. Нужно стать археологом-архитектором, вроде Дерптфельда, которого мы слушаем в Афинах (Проф. Дерптфельд прочел экскурсантам 2 лекции: 1) о раскопках в Трое, 2) о том, что Итака Одиссея не есть Итака, а Левкадия. Лекции иллюстрировались снимками, которые демонстрировались при помощи волшебного фонаря.) а кругом такая ласкающая красота этой дивной бухты, совсем голубой, такого голубого цвета, какой в других местах только на небе бывает, и так чувствуется прозрачность воды, что археологическим изысканиям предаваться не хочется. И, тем не менее, всё-таки и развалины влекут к себе и невольно к ним возвращаешься, когда толпа уходит. Это кладбище богов, и все эти обломки колонн, даже с внешней стороны {229} похожи на какое-то кладбище. И вместе с тем, - будь ты археолог или нет, одни эти обломки колонн невольно заставляют твое воображение продолжить их очертание, иногда они прямо грезятся, и перед тобой встает воздушный призрак. С развалин мы, конечно, пошли купаться, а потом завтракать. Завтрак был заказан на славу. В