29 июня, на следующий день после битвы, гетман Выговский со своими казаками двинулся к селу Подлинное, где стоял табор князя Трубецкого. Как сообщается в «Статейном списке»: «И июня же в 29 день изменники Черкасы учали по обозу и в обоз стрелять из пушек, и повели к обозу шанцы»[189]. Русские успели хорошо подготовиться к обороне и ответили сильным огнем из орудий и мушкетов. Сооружением шанцев противник попытался окружить лагерь Трубецкого и осадить его.
В ночь на 30 июня мятежники предприняли атаку на табор русских, но были отражены с большим уроном. Разбитые выговцы не только бежали от русской пехоты, но даже бросили свои шанцы. Еще бы немного и войско Трубецкого «овладело б (нашим) табором, ибо уже вломилось в него»[190], — писал об этом бое сам гетман. В «Статейном списке» отмечено, что изменники: «июня же 30 день в ночи к обозу приступали, и Великого Государя ратные люди от обозу их отбили, и из шанец выбили»[191].
Данное сообщение можно дополнить показаниями донских казаков Е. Попова и Е. Панова, бывших в обозе Выговского: «И на третей де день Выговской велел от Конотопа вести к обозу боярина и воевод шанцы и ров копать, и сам де Выговской у тех шанец был, и в то де время под ним застрелили лошадь из пушки, а ево Выговского ранили из пищали в левую ногу»[192]. Как видно из документа, гетман легкомысленно полез в передовые окопы и едва не погиб при этом. Сам Выговский писал, что «перед самым окопом» и ему «трохи досталося: первый раз пушечным ядром вырвало ногу у коня, на котором (он) сидел, а в другой раз «гарматною кулею» (картечью) разорвало (платье) на поясе до самого тела».
С того бою «крымские и нагайские татаровя и черкасы отошед, стали за деревней Сосновкой» от русского лагеря в «пяти верстах»[193]. Таким образом, противник откатился на исходные позиции, поле боя осталось за Трубецким. Гетману не помогла даже артиллерия. Пленный казак-мятежник показал, что у Выговского «в обозе двадцать восемь пушек, да у черкасских же полковников полковые пушки есть же»[194].
Несмотря на успех в бою, князь Трубецкой принял решение об отступлении к Путивлю. «И июля в 2 день боярин и воеводы князь Алексей Никитич Трубецкой с товарыщи и со всеми Великого Государя ратными людми, с конными и с пешими, и гетман Иван Беспалой со всем своим полком, устроя обоз, пошли к реке Семи»[195].
В тот же день произошло большое сражение. Казаки Выговского и татары «в миле от Конотопа в поле» атаковали русских со всех сторон. В результате боя 2 июля мятежники понесли настолько большие потери, что они превысили их урон в битве 28 июня.
Есаул Семен Черкес рассказал в Москве, что как «как де боярин со всеми людми от Конотопа пошли к Путивлю обозом, и как крымской хан и Выговской всеми силами к обозу приступали и хотели разорвать, и в то де время языки сказывали, что татар и черкас на одной помычке побито с 6000 человек, потому де они помалу от обозу стали отходить»[196].
Свидетельство Черкеса о значительных потерях выговцев подтверждается и другими источниками. Согласно автору «Авиз из табора» Выговского, наибольший урон в людях наемные польские хоругви гетмана понесли не в битве 28 июня, а в бою 2 июля, в ходе неудачных попыток разгромить отступающую к Путивлю русскую армию. Именно на 2 (12) июля приходятся основные боевые потери наемников (большое количество раненых и убитых) во всех 11 хоругвях[197].
Братья гетмана Юрий и Илья Выговские рассказали на допросе в Москве, что как «боярин ис-под Конотопа пошел обозом х Путивлю, и в то де время на приступех казатцкого войска и татар побито много, и ляцково де войска убит маер и хорунжие и капитаны и иные началные многие люди»[198].
Гетман И. Беспалый писал царю: «к табору, Государь, нашему жестокие приступы неприятели чинили, и, за милостью Божиею… (мы) отпор давали тем неприятелем и помехи никакие не отнесли, и многих тех неприятелей на отходе и в походе побивали, и пришли, Государь, к реке Семе дал Бог здорово»[199].
Под Конотопом «на бою де государевых людей побито много и их же черкас (выговцев — И.Б.) на том же бою побито тысяч с 12; а боярин де и князь Алексей Никитич Трубецкой от Конотопа отступил и стал на реке Семи обозом»[200], — рассказывал в Почепе участвовавший в бою на стороне Выговского наемный «немчин» писарю С. Межецкому.
Когда 4 июля путивльский воевода князь Г.Д. Долгоруков выступил на помощь Трубецкому, то получил приказ главнокомандующего возвращаться назад в Путивль и укреплять засеки против прорыва татар и казаков. Трубецкой дал понять Долгорукову, что своими силами способен дать достойный отпор врагу и не нуждается в подкреплениях.
190
Археографический сборник… С. 115;
197
198
199
РГАДА. Ф. 229. Малороссийский приказ. Оп. 1. Стб. 28. Л. 238; АЮЗР. Т. 15. С. 401–402.