4 сентября войско Трубецкого снова двинулось на Украину. 6 сентября царю присягнул Прилуцкий полк, а 9 сентября авангард русской армии под командованием А.В. Бутурлина вошел в Нежин. Киевский воевода В.Б. Шереметев сообщил в Москву, что переяславский полковник Т. Цицура привез ему «знамя изменника ж Ивашки Выговского, да корнет маеора Яна Зумира». Черниговский полковник А. Силич захватил полковника Юрия и Илью Выговских, майора Зумира и других пленных. 12 сентября трофейные знамена и названные пленники были отправлены в Москву.
Опасность большого вторжения крымско-татарской орды в русские земли миновала. Поход войск князя Ю.А. Долгорукова на Украину был отменен. 16 сентября ему было приказано распустить войска, собранные в Туле, и возвращаться в Москву.
27 сентября армия князя Трубецкого вошла в Переяслав. На следующий день пришло сообщение от правобережных полков Войска Запорожского о том, что казаки взбунтовались против Выговского, и на раде выбрали «гетманом Юрья Хмельницкого, и знамя и булаву и печать и всякие дела Войсковые у Выговского взяли и отдали Юрью».
Вторая Переяславская Рада состоялась 17 октября 1659 года. На раде все Войско Запорожское «учинилось под его Великого Государя самодержавною рукою в вечном подданстве по-прежнему»[232]. Новым гетманом Украины был избран сын Богдана Хмельницкого — Юрий. Царь приказал воеводам разместить русские гарнизоны (кроме Киева) еще в пяти «черкаских городах»: Переяславе, Нежине, Чернигове, Брацлаве и Умани «для обороны от неприятелей». После этих, крайне необходимых мер, никакие поражения в боях или новые измены гетманов уже не могли оторвать Киев и Левобережную Украину от России.
Причины поражения и значение битвы
За 350 лет, прошедших со времени битвы под Конотопом, история о ней обросла многими мифами и слухами. В представлении украинских историков, это сражение больше походит на легендарное, эпическое событие вроде Троянской войны. Большую роль в создании «конотопского мифа» сыграл выдающийся российский историк С. М. Соловьев. В частности, именно он, без всяких на то оснований, написал, что «цвет московской конницы, совершившей счастливые походы 54-го и 55-го годов, сгиб в один день». Он же сделал необоснованный вывод о том, что «никогда после того, царь московский не был уже в состоянии вывести в поле такого сильного ополчения»[233].
В результате научных исследований А.А. Новосельского и Н.В. Смирнова, а также проведенной нами работы, видно, насколько преувеличены слухи, повторенные Соловьевым без должного исследования документальных источников и критического анализа нарративных материалов. Сообщая о том, что по случаю гибели дворян под Конотопом был объявлен траур, и «в печальном платье вышел Алексей Михайлович к народу», Соловьев не понял, что этот траур был вызван не столько числом погибших (в XVII веке были и более тяжелые поражения), сколько гибелью многих молодых представителей московских дворянских фамилий (249 человек). По данным Н.В. Смирнова, это 15 % от участвовавших в походе «московских чинов»[234]. В случае участия Алексея Михайловича в военном походе, они составляли Государев полк, являвшийся личной гвардией царя. Ни в одном другом сражении русско-польской войны 1654–1667 гг. русская элита не несла такие значительные потери. Этот факт нашел отражение во многих родословных книгах российского дворянства.
Царский указ об укреплении Москвы действительно имел место. 4 августа «по Крымским вестям, указал Государь на Москве делать город земляной и по городу острог всем государевым всяких чинов людем»[235]. Опасаясь внезапного налета небольших татарских отрядов, которые могли прорваться через засечную черту по Оке, на всякий случай, столицу подготовили к обороне. Руководство «городовым делом» было поручено князьям Н.И. Одоевскому и Ф.Ф. Волконскому. Начались земляные работы для укрепления Москвы, обновили бастионы Замоскворечья, построенные еще в 1634 году. Однако «слух, что Государь уезжает за Волгу, за Ярославль» был не более, чем слухом. Никакими документами он не подтверждается. Тот же С. М. Соловьев в итоге заметил, что: «в Москве напрасно очень беспокоились. Конотопское дело было явлением случайным, не могшим иметь никаких важных последствий»[236].
Битва под Конотопом не была «генеральной баталией», победа союзников имела характер частного успеха. Сражение не имело никакого значения ни для развития украинской государственности, ни для «возрождения Украинской державы».
233
236