Памятником Конотопского сражения ныне является Свято-Вознесенский кафедральный собор в Конотопе с приделом во имя Сорока мучеников. На этом месте в 1667 году, по приказу гетмана И. Брюховецкого, в память о православных воинах, погибших в битве с врагами и изменниками, была построена деревянная Вознесенская церковь, известная в народе более под именем Сорокосвятской[240].
Последний русский богатырь
Каждое время рождает своих героев. Князь Семен Романович был рожден для военной службы и ратных подвигов. Он был достойным представителем славного рода Пожарских. С его памятью судьба распорядилась несправедливо. Защитник земли Русской, воспетый в народной песне, он был обречен на долгое забвение. Пришло время вспомнить о нем, вернуть ему доброе имя, очистить от лживых наговоров и клеветнических суждений несведущих людей, возомнивших себя знатоками тех трагических событий.
Ни портретов, ни словесных описаний внешности князя Семена Романовича Пожарского не сохранилось. Из различных документов перед нами предстает человек сильный духом, статного вида, способный к военному делу, смелый и инициативный, всегда привыкший действовать самостоятельно. Конечно, Пожарский не был большим полководцем, никогда не командовал главными силами русского войска и не выигрывал генеральных баталий. В нем мы видим скорее лихого гусарского полковника, предводителя дружины, храброго и неутомимого, в любом деле действовавшего быстро и решительно. Он любил дерзкие и стремительные конные атаки, всегда шел в бой впереди своих воинов. Человек гордый и мужественный, по выражению С. М.Соловьева, он «был одинаков и на поле битвы и в плену».
Действия Пожарского под Конотопом нельзя считать легкомысленной авантюрой, их можно объяснить целесообразностью и крайней необходимостью разведки. Нерешительность Трубецкого могла привести к непоправимым последствиям. Главнокомандующий не имел представления ни о численности врага, ни о расположении его сил. В такой ситуации можно было либо бездействовать и ожидать новых неожиданных ударов врага по русскому лагерю под Конотопом, либо кому-то «вызвать огонь на себя» — рискнуть, ввязаться в сражение, выманить противника в поле. В этом случае инициатива Пожарского объяснима и оправдана. Князь действовал как опытный военачальник небольшого мобильного отряда, который идет в бой, понимая, что своей возможной гибелью он может спасти основные силы армии. «Я-де еду с своим полком и проведаю, каковы люди, болшие и малые, а что буде видя против себя, и учиню с ними брань. ив тое время мне о сем помощь учини», — заявил он Трубецкому. Если бы Пожарский не сделал этого, внезапное нападение многочисленного неприятеля могло привести к полной катастрофе — гибели всей армии Трубецкого, атакованной и окруженной татарами и казаками под Конотопом.
Пожарский видел свою задачу в разведке боем, что он и сделал, пожертвовав собой и своими воинами ради спасения всего русского войска. Его действия, а также оборона Ромодановским переправы у Сосновки, позволили Трубецкому выиграть время и подготовиться к отражению нападения многочисленного врага. Подвиг князя Пожарского и его бойцов достоин того, чтобы занять свое место в анналах славной военной истории России.
Всю свою жизнь князь был на государевой службе, в боях и походах, в разъездах и стычках, как и многие аристократы той неспокойной эпохи. Русская знать времен Алексея Михайловича была мало похожа на фальшивые хрестоматийные образы длиннобородых, толстых и вечно дремлющих бояр. Ежегодные набеги крымских татар, войны с Речью Посполитой, Швецией, Османской империей, украинскими мятежниками требовали от «служилых людей по отечеству» постоянной готовности к походу. При таком ритме жизни немногие доживали до старости. Дни и ночи в седле, покрытые ранами от сабельных ударов и татарских стрел, они скромно выполняли свой воинский долг, защищая родную землю и не задумываясь о земной славе.
Историк С. М. Соловьев не зря назвал семнадцатое столетие «Богатырским веком». Это потом, на смену ему пришла Новая эпоха, эпоха «шляхетства» и рекрутчины, регулярных армий и немецкого засилья, презрения ко всему русскому и забвения церкви. С князем Пожарским уходила в прошлое Святая Русь, эпоха русских богатырей.
Вскоре после своей гибели князь Семен Пожарский был причислен к лику местных святых. Уникальное сообщение австрийского посла А. Мейерберга об учреждении местного почитания князя Пожарского подтверждается русскими письменными памятниками. В приложении к одному из списков Летописного свода 1652 г. имеются тексты тропаря и кондака, специально составленных «новому страстотерпцу… благоверному князю Симеону Пожарскому»[241]. По неизвестным причинам почитание князя Пожарского незаметно убрали из богослужебного календаря где-то в петровское время.