Рецензент находит в моей работе «ошибки и неточности», которых на самом деле нет. Я отвергал не «возможность существования Стефана Гуляницкого», а отсутствие каких-либо достоверных документов об участии лица с таким именем в Конотопской битве. Как верно отмечено, в сочинении Коховского нет имени полковника «Гуляницкого», и нет никаких оснований называть его «Стефаном», как сделал это Костомаров, или же «Иваном», как делает это Т.Г. Таирова-Яковлева. Версия Коховского о ходе Конотопского сражения и роли в ней некоего неизвестного «полковника Гуляницкого» (затопление поля битвы посредством постройки плотины) давно отвергнута как несостоятельная в исследованиях А. Бульвинского и П. Кроля[279]. Выходит, рецензент невнимательно читала работы этих двух уважаемых авторов, на которые сама же ссылается.
В источниках и исторической литературе действительно упоминается полковник Иван Гуляницкий, который неизвестно кем приходился бывшему в осаде в Конотопе Григорию Гуляницкому[280]. В 1653–1656 годах Иван являлся Корсунским полковником, в 1656–1657 — наказным Нежинским, в 1657–1659 гг. — наказным Стародубским полковником[281]. В конце 1658 — начале 1659 гг. он находился в Стародубе и нет никаких свидетельств о пребывании Ивана под Конотопом во время сражения. Но какие же тогда основания у Т.Г. Таировой-Яковлевой отводить именно ему решающую роль в Конотопской битве, если ни в одном документе о сражении это имя не упоминается?
Рецензент упрекает меня в том, что я якобы «отбрасываю возможность появления достоверных фактов» у Коховского, тогда как сам привожу его данные о численности войска у Выговского под Конотопом в 16000 чел. Однако я ни в коей мере не отрицал значение исторического труда Веспасиана Коховского в целом, но лишь показал, что версия битвы, приведенная историком в его работе, не имеет ничего общего с действительностью. Повторю, что с данным утверждением полностью согласны и украинский историк А.Г. Бульвинский, и польский историк П. Кроль. Что касается численности войска Выговского, то вышеуказанная цифра практически единственная в сохранившихся документах. Естественно, что на нее, за неимением других данных, ссылаются все исследователи. Учитывая, что эта численность может быть весьма близка к истине, я также посчитал необходимым и целесообразным ее привести.
Вызывает удивление мнение Т.Г. Таировой-Яковлевой о том, что сделанный мною на основании документов Разрядного приказа подсчет потерь русского войска ошибочен. Из рассуждений рецензента следует, что она совершенно не разобралась в данном вопросе. Так, указывая, что, согласно моим расчетам, потери полков князей Пожарского и Львова составили 566 человек, исследовательница пишет: «Возникает вопрос: а где еще 3,5 тысячи человек, которые тоже, как мы знаем, погибли или попали в плен? Данные Разрядного приказа явно не соотносятся с известными нам потерями Пожарского. Кроме того, общие потери в битвах под Конотопом и при дальнейшем отступлении русских войск указаны в Разрядном приказе как 4179 (4769) человек, а только в разъезде Пожарского погибло или попало в плен около пяти с половиной тысяч. Становится очевидно, что перед нами не «точные сведения», а лишь фрагментарные, относящиеся к каким-то отдельным периодам Конотопской эпопеи и явно не учитывающим разгром отряда Пожарского». Между тем, Т.Г. Таирова-Яковлева попросту не обратила внимания на то, что в книге сказано — отряд Пожарского и Львова включал не только собственно их полки, но и войска, переданные под начало двух князей из полков Трубецкого, Куракина и Ромодановского[282]. Весь этот сборный передовой отряд составлял около 6 тыс. чел., в том числе около 4 тыс. русских ратных людей и 2 тыс. казаков. Утверждение рецензента о том, что «только в разъезде Пожарского погибло или попало в плен около пяти с половиной тысяч» не подтверждено источниками и является голословным. В то же время общие потери русской армии в 4179 (4769) чел., не исключают того, что большая часть погибших и пленных относилась к сборному отряду под командованием Пожарского и Львова, сформированному из частей всех воеводских полков. Поэтому, при внимательном отношении к цифрам, вопрос о якобы пропавших 3,5 тысячах погибших отпадает сам собой. Документы Разрядного приказа дают полный расклад по потерям каждого из полков, и в бою, и при отступлении русской армии к Путивлю[283].
279
280
281
Российский государственный архив древних актов. Ф. 210. Книги Приказного стола. № 3. Л. 1об.
283
Подробнее см.: