К сожалению, долго находиться в таком состоянии я тоже не мог, так что иногда просто терялся во времени и засыпал, тем более это было полезно для моего восстановления. Как раз в один из своих снов я, похоже, пропустил то, что меня решили перевезти, так как очнулся я в более шикарной обстановке, чем до этого.
Это явно была не больничная палата, а жилое помещение, которое временно переоборудовали в отдельную палату для одного-единственного пациента. И всё же по отделке и той мебели, что здесь находилась, я мог сказать, что это как-то слишком хорошо для обычного пациента.
Такое богатство в моей прошлой жизни мне доводилось видеть редко. Но, по крайней мере, тут обо мне заботились куда лучше, чем в больнице.
Хотелось бы сказать, что я встал с кровати уже на следующий день, но реальность вносит свои коррективы. Да, меня перевели из обычной больницы в, как я потом понял, родовой особняк, но ещё оставался долгий путь восстановления.
Тело, которое теперь стало моим, похоже, побывало в какой-то переделке, так как я обладал довольно худощавым телосложением, но это было, в целом, понятно.
Обслуживающий меня персонал, когда думал, что я сплю, иногда не слишком сдерживали язык, и из их разговоров я понял, что моё тело пролежало в коме целых восемь лет, всё это время поддерживаемое довольно дорогими средствами, которые позволили ему, несмотря на состояние, развиваться. Да, худоба была лишь следствием того, что я не мог всё это время нормально питаться, а так, благодаря магическим средствам этого мира, проблем с развитием тела у меня не будет, что не могло не радовать.
Пока встать я не мог, да и руки поднять тоже, но ещё одним моментом, который сразу бросался в глаза, был мой левый глаз. Им я практически ничего не видел.
Впрочем, жаловаться после того, как я думал, что я умру, на такие мелочи я не собирался. Стоит быть благодарным тому, что имеешь, а стартовые условия, даже несмотря на состояние тела, у меня были неплохие. Хуже было бы, если бы ко мне не проявляли такую заботу.
Реабилитация, после того как я смог прийти в себя, заняла довольно длительное время, но я радовал врачей динамикой изменений. Они просто не ожидали, что я с таким рвением возьмусь за их рекомендации.
Да уж.
Они вообще думали, что, по сути, будут разговаривать с пятилетним ребёнком в теле юного подростка, но я предпочитал молчать и просто выполнять их указания, порой выходя за их рамки, так как имел собственное представление о том, что мне может помочь.
Пусть иногда и хотелось позволить себе впасть в отчаяние из-за моего состояния, но я выходил на своих двоих и не из таких переделок, а значит, и здесь не имею права сдаваться. Моя воля будет сильнее каких-то там жизненных обстоятельств.
Мне необходимо, чтобы тело как можно быстрее пришло в порядок. Это, в свою очередь, способствовало бы восстановлению моей души и её закреплению в этом сосуде. И вот как раз повреждения души меня угнетали больше всего, ведь их нельзя исправить обычными, даже магическими средствами. Здесь требовались особые ингредиенты, но и объяснить, что именно мне надо, я не мог по банальной причине — меня бы просто не поняли. Да и сомневаюсь, что поверили, что это действительно имело бы толк.
Этот мир был другим, и в этом я убедился спустя год после начала реабилитации.
Я несколько недель не понимал, почему надо мной так трясутся. Медицинские сотрудники ничего такого не говорили и больше обсуждали новости, которые волновали их, но и несильно касались меня. Для них я был обычной работой, так что меня они, похоже, уже давно обсудили. Тем более, я сильную активность пока не проявлял, чтобы они со мной излишне напрягались.
Разобрался я в этом после того, как мою комнату стал посещать мужчина примерно пятидесяти лет, который уж очень походил на меня нынешнего. На себя я успел насмотреться в отражении медицинских аппаратов, а то мне себя, разумеется, не показывали, ввиду моего состояния. К сожалению, особенности проявления духовной проекции были таковы, что самого себя ты не видишь, правда, не сказал бы, что это такой уж серьёзный недостаток.
Так вот, сидящий вечерами рядом со мной мужчина, мог, конечно, быть и моим братом, но несмотря на повреждённую душу я видел связь между нами. Так-то подобные вещи должны быть не видны без проведения специальных ритуалов, но мы были родственниками, и это не требовало больших усилий. Поэтому я и понял, что это всё же был теперь мой отец.
Лучше сразу привыкать этого мужчину называть именно так, ведь я появился в теле его сына и собирался и дальше бороться за свою жизнь. Одно то, что он столько сил вложил в уже пустую оболочку, что-то да говорило об этом мужчине и вот так признаваться, что я вовсе не его сын это… будет жестоко по отношению ко всей той силе надежды, что он испытывал, глядя на ребёнка, подключённого к медицинским аппаратам.