— Извини, — перебил его, — а разве Стародубское княжество не в Черниговской земле располагалось?
— Ага, только и у нас свое было, тезка черниговского.
— Не знал о таком… И большое оно было?
— Куда там! Маленькое. Так вот, когда пришли монголы, местный князь спрятал все население в лесах. Монголы заняли пустой город, не нашли ни добычи, ни припасов, сожгли все и уехали. В следующем году опять заявились, но история повторилась. И только у нас, в селе у Белой горы, нашелся предатель, который провел врагов к лесному схрону. Их заметили, но было поздно. Всех перебили. Вот я и хочу поискать место того схрона, наверняка что-то обронили, припрятали…
— А что за село было, как называлось?
— Никто не знает, потерялось имя во времени. Там больше никто не жил, знают только, что было. Не деревня, а село, с церковью и кладбищем.
— Разве у вас не в каждой деревне свое кладбище?
— Это сейчас, а тогда везли покойника в церковь, там отпевали и тут же хоронили.
— Слушай, я что-то не встречал у вас в области города Стародуба. — Продолжал расспрашивать парня.
— Его поляки в Смутное время сожгли, так что он больше не восстановился. Сейчас недалеко от него небольшое поселение, Клязьминский городок. Кстати, Стародуб-на-Клязьме князь Юрий Долгорукий основал, вместе с Москвой. А потом Москва, как осильнела, княжество наше к рукам прибрала.
— И не только его, не только его… — Пробормотал я.
В это время мы наконец-то пришли на место. Я тут еще ни разу не был, хотя Николай постоянно зазывал полюбоваться местной диковинкой… Что сказать? Впечатляюще! Плоская площадка, поросшая соснами, внезапно обрывалась к реке, образуя у ее берега белую стену. Не то что бы совсем отвесную, где-то под углом градусов 70 и высотой метров 25–30. С высоты открывался великолепный обзор на реку и прилегающие луга и леса. Противоположный берег, наоборот, был плоским и весь зарос труднопроходимым кустарником. Вот ведь странно, по всем законам высоким берег должен быть тот, что лежал напротив нас.
— Вон смотри, пещера! Полезли, позырим. — Предложил мой проводник.
— Стрёмно, как-то, — засомневался я, — тут если скатишься в реку, то костей не соберешь.
— Да что тут скатываться! — Воскликнул Николай. — Спуск совсем пологий, корни опять же, можно держаться. Погляди, земля осыпалась и к пещере дорожка появилась. Нас должна выдержать.
— Ага, это ты энергичный и худой, весишь как птичка. А я солидный дядька, в меня три таких, как ты, поместится. Боюсь не выдержит меня твоя дорожка.
— Фигня! — Не согласился искуситель. — Смотри, она не песчаная, а из глины, танк выдержит. Пошли уже, интересно же!
Не долго думая Николай ухватился за толстый корень сосны, свисающий с края склона и ступил на выступ, образованный в результате оползня. Потоптался на месте и убедившись в надежности опоры, он решительно двинулся в сторону пещерки. Пройдя метров пять он заглянул в темное зево и махнул мне рукой.
— Федорович, давай сюда! Тут надёжно, не свалишься. Дорожка шире, чем кажется и прочная.
Он снова глянул в пещеру.
— А она здоровая, по размерам, как моя большая комната.
После чего решительно шагнул в отверстие и пропал из виду.
«Ладно, — подумал я — не зря же тащился сюда»
И, преодолев свою боязнь высоты, полез следом за Николаем.
Глава 1. Знакомство
Пещерка оказалась сухой и чистенькой, без обвалов и торчащих корней. По форме напоминала полусферу с относительно ровным полом и странно гладкой стеной в дальнем конце, которая от входа казалась полированным камнем. Николай подсвечивал в разные стороны предусмотрительно захваченным фонариком и не обращал на эту диковинку никакого внимания.
— Коля, а что это за фигня плоская?
— А! — Махнул тот рукой. — Ледник приволок откуда-то, наверное. Пока тащил — обтесал. Я видел в музее такие каменюки.
Я подошел поближе. Вдруг мне показалось, что на ее поверхности что-то виднеется.
— Николай, посвети-ка на камень. — Попросил я своего спутника.
— Чего там?
Луч света заскользил по стенке, и я оторопел. В камне, как за стеклом, стоял парень, подросток лет 14–16 и протягивал к нам правую руку. Казалось, что его ладонь сейчас проткнет тонкую поверхность и вынырнет в пещеру.
— Ты видишь?! — Закричал я. — Видишь его?!
— Кого? — Николай в недоумении пытался рассмотреть, что меня так возбудило.
— Кого я должен увидеть, Федорович? Камень как камень. Померещилось что-то?
Но черт! Я отчетливо видел паренька и даже протерев глаза и покрутив головой, мне не удалось отогнать видение. Я, вообще-то, по жизни человек осторожный, пообтесанный и побитый, но тут поступил так, как в далекой юности, решительно шагнул вперед и приложил свою ладонь к ладони застывшего юноши.