Вспышка! ….
Усадьба начиналась с ледника. Пока стоял на реке лед напилили из него блоков, переложили соломой и стали долбить мерзлый грунт на месте будущего двора. Можно было бы пользоваться ледником старой усадьбы, благо была она не далеко, но решили именно так.
Тиун на договоре в погосте Новый Листвен Хрольф, сын Гоуды, прислал два десятка смердов на заготовку дерева под будущую усадьбу. Зимой в деревнях работы хватает, но все же значительно меньше, чем в другое время года. А заработать малую толику серебра никогда лишним не будет. На стороне, в это время года, лишние руки никому особенно не нужны, летом поля и сенокосы не дадут отойти, а ту такая оказия заработать на осеннюю выплату налогов. Еще и на товар приезжих купцов останется. Из деревень тоже подтянулся народ.
Дровосеки быстро очистили намеченный под постройки участок и пошли валить лес дальше. И тут настал черед холопов. Всего их у меня ровно десять. Пять мужчин и пять женщин.
Конюх Беляй, половецкий пленник, к делу не привлекался, ему и так хватало работы на конюшне. А вот Губа, Немир, Чудин и Булгак, под руководством огнищанина Путилы, с утра и до вечера вгрызались в землю. Сначала жгли костры, пытаясь немного ослабить похожую на камень землю, потом долбили в два кайла (дорогущая штука, много в ней железа) подтаявшее, а Губа и Чудин деревянными лопатами выгребали из ямы отколотое.
Рядом холопки Татьяна и Неждана готовили в двух больших котлах горячее варево из свежей дичи, которую сыновья Дружины, Семион и Василий, таскали из леса каждый день в больших количествах. Весь февраль стояли крепкие морозцы и у работников уходило много сил на обогрев самих себя. Запасы зерна, из старой усадьбы, и так не великие, уходили с пугающей быстротой. Жрали труженики за четверых. Правда и работали хорошо. Скоро нужное количество леса будет приготовлено, да и яма под ледник выглядела уже огромной.
Дружина Кнутович и Федор Жданович, два моих боярина, вместе со своими кметями, охраняли все это дело от волков и возможных лихих людей. Один я слонялся, как неприкаянный. Пытался вникнуть в суть всех дел, не отвлекая работников и не мешаясь у них под рукой. Десятилетний сын Федора Ждановича, Ян Малый, таскался со мной повсюду как хвостик. Скучно ему, все заняты, сказки никто не рассказывает, небылицы не врут, даже с оружием тренироваться приходится одному, не до него сейчас.
— Князь!.. Ростислав Владимирович! … Ну подожди же! — Вопил выскочивший из дыма костров мальчишка.
Все холопы и смерды, доставшиеся мне по наследству, после смерти батюшки, перешли с именования меня «княжич», к солидному и вескому «князь». Вопрос только в том, имел ли я на это право? По происхождению — бесспорно. Даже незаконнорождённость не препятствовала. А вот по положению — большой вопрос.
— Чего тебе? — Буркнул, недовольно, Яну.
— В яме камень нашли! Огромный! И гладкий, как стол! Ей Богу! Чудной камень, пошли покажу.
Скучно было и мне.
— Ну пошли, посмотрим.
Спустились по земляным ступенькам в будущий ледник. И вправду, диковинный камень. Я подошел и погладил его поверхность. Гладкий.
Вспышка! …
Две жизни промелькнули у меня в голове, моя и малолетнего князя. За вдох. Я одернул руку. Под серой поверхностью застыл я-старый, вытянув вперед ладонь.
— Ян, видишь что-нибудь? — Спросил у малолетки.
— Так камень же. Странный.
— Ясно…. Так, слушайте! Все из ямы, идите горячего похлебайте
— Так хлебали уже, недавно. — Заметил Немир.
— Я кому сказал- все пошли вон! Позову потом, — вот же неслухи, а еще холопы
— А я? — Малой ничего не понимал.
— И ты тоже. Ступай к отцу, он вроде обедать сел.
Обиженный мальчишка развернулся и сердито сопя полез наверх. Я повернулся к камню.
«Итак, что мы имеем? Сознание переноситься, это понятно. Я помню, как свою жизнь, так и жизнь пацана. Кстати, а где он сам?»
Покопавшись в себе, юного князя не обнаружил. То ли подавляю его, то ли оба одновременно в одном месте быть не можем. Если так, то куда он уходит, когда я в его теле?
«Ладно. С этим понятно. Человек пройти из одного мира в другой не может. И судя по всему, когда я здесь — там время стоит. Нужно попробовать переместить что-то не живое.»