Он встал и направился к своему павильону – мимо низкорослых деревьев, чьи искореженные силуэты были полны какой-то гротесковой красоты, прудов с голубыми кувшинками, нитей жемчуга, свешивающихся с колец, выделанных из белого золота, мимо светильников в форме девушек, треножников, на которых курились пикантные благовония, мимо восьмирукой статуи синей богини, которая, если ее должным образом попросишь, играет на вине.
Брахма вошел в павильон и направился прямо к хрустальному экрану, вокруг которого обвился, зажав собственный хвост в зубах, бронзовый наг. Он включил механизм обратной связи.
Помехи, словно снегопад, покрыли было экран, но вот уже на экране появился верховный жрец его Храма в Махаратхе. Упав на колени, он трижды прикоснулся своей кастовой метой к полу.
– Среди четырех чинов божественных, среди восемнадцати воинств Рая, могущественнейший – Брахма, – завел священник. – Всесоздатель, Владыка Небес высоких и всего, что под ними. Лотос прорастает из твоего пупка, руки твои пахтают океаны, тремя шагами ноги твои покрывают все миры. Барабан твоей славы наполняет ужасом сердца врагов твоих. В деснице твоей колесо закона. Ты вяжешь катастрофы, как путами, змеею. Приветствую тебя! Соблаговоли услышать молитву твоего жреца. Благослови и выслушай меня, о Брахма!
– Встань… жрец, – сказал Брахма, не сумев вспомнить его имя. – Что за неотложная надобность побудила тебя срочно меня вызывать?
Жрец выпрямился, бросил быстрый взгляд на мокрого Брахму и отвел глаза.
– Владыка, – сказал он, – я не собирался нарушать покой твоего купания, но здесь сейчас находится один из твоих смиренных почитателей, который хотел бы поговорить с тобой на темы, которые, как мне показалось, могут иметь немалое значение.
– Один из почитателей! Скажи ему, что всеслышащий Брахма слышит всех и пусть он идет молиться мне, как и все, в Храме, для этого, собственно, и созданном!
Рука Брахмы потянулась было к выключателю, но вдруг замерла.
– А как он узнал о линии Храм – Небо? – удивился он. – И о прямом общении святых и богов?
– Он говорит, – отвечал жрец, – что он из Первых, и мне нужно передать, что Сэм хотел бы переговорить с Тримурти.
– Сэм? – сказал Брахма. – Сэм? Да этого не может быть… сам Сэм?
– Он известен здесь как Сиддхартха, Бич Демонов.
– Жди моего соизволения, – промолвил Брахма, – распевая покуда подобающие стихи Вед.
– Слушаю, мой Властелин, – ответил жрец и запел.
Брахма перешел в другую часть павильона и замер перед своим гардеробом, решая, что надеть.
Князь, услышав, что его зовут, отвлекся от созерцания внутренности Храма. Жрец, чье имя он позабыл, манил его с другого конца коридора. Он пошел на зов и очутился в кладовой. Жрец нащупал потайной рычаг и толкнул ряд полок, который, словно дверь, открылся вовнутрь.
Шагнув через эту дверь, князь очутился в богато украшенной усыпальнице. Сверкающий видеоэкран висел над алтарно-контрольной панелью, обрамленный бронзовым нагом, сжимавшим в зубах собственный хвост.
Жрец трижды поклонился.
– Привет тебе, правитель мироздания, могущественнейший среди четырех божественных чинов и восемнадцати райских воинств. Из пупа твоего произрастает лотос, руки твои пахтают океаны, тремя шагами…
– Подтверждаю правоту сказанного тобой, – перебил Брахма. – Слышу и благословляю. А теперь ты можешь оставить нас.
– ?
– Да-да. Сэм наверняка оплатил частную беседу, разве не так?
– Владыка!
– Все! Ступай!
Жрец быстро поклонился и вышел.
Брахма изучал Сэма; тот был одет в темные рейтузы, небесно-голубую камизу, зелено-голубой тюрбан Симлы, к поясу из потемневших железных колец были привешены пустые ножны.
В свою очередь и Сэм разглядывал своего визави, чей силуэт четко вырисовывался на черном фоне; одет он был в костюм из тончайшей кольчуги, на который накинул сверху щегольской плащ, сколотый на груди брошью с огненным опалом. Голову Брахмы венчала пурпурная корона, усеянная пульсирующими аметистами, а в правой руке он сжимал скипетр, украшенный девятью приносящими счастье самоцветами. Глаза – два темных пятна на темном лице. Нежные звуки вины разносились вокруг него.
– Сэм? – сказал он.
Сэм кивнул.
– Пытаюсь догадаться, кто ты на самом деле, Великий Брахма. Должен сознаться, что мне это не удается.
– Так и должно быть, – сказал Брахма, – если кому-то суждено быть богом, который был, есть и будет всегда.