…Ода сидела перед Глебом в длинном белом платье с узкими рукавами, голова ее была покрыта белым платком. Лоб княгини стягивал золотой обруч, на пальцах сверкали драгоценные камни перстней. Княгиня была спокойна, но то было внешнее спокойствие.
Ода чуть ли не силой увела Глеба от его братьев, которые уже пристали к нему с настойчивыми расспросами. По лицу старшего брата, по поведению отца и воеводы Гремысла они догадались: случилось что-то неладное, но что?.. Ода не дала развернуться их юному любопытству. Ей самой нетерпелось узнать побольше о человеке, который занимал все ее мысли.
- Мы расстались с Ростиславом почти дружески, - рассказывал Глеб. - Я подарил ему на прощанье свой Псалтырь. Как я понял, на Руси для Ростислава не осталось места по милости его дяди Изяслава.
- А про Курск Ростислав ничего тебе не говорил? - поинтересовалась Ода. - Отец твой на курский стол его сажал.
- Не говорил. Ростислав про Новгород упоминал, про Владимир и Ростов… В Новгород тянет Ростислава, ведь там погребен его отец.
Ода вздохнула про себя: знает ли Ростислав, что ее сердце тянется к нему? Чувствует ли он это в далекой Тмутаракани?
- Еще он о сыновьях своих сокрушался и о жене, - сказал Глеб. - Просил, чтоб уговорил я отца позаботиться о них, не дать излиться на них гневу Изяслава. Он же со своей стороны готов во всем подчиняться черниговскому князю, ибо признает за ним владение тмутараканское.
- А мне Ростислав ничего не велел передать? - спросила Ода, стараясь говорить ровным голосом. - Ни на словах, ни письменно?
Глеб вдруг смутился и слегка покраснел. В тонких чертах его лица появилось что-то наивное и мальчишеское.
- Ростислав извиняется перед тобой, матушка, за то, что оказался столь неблагодарным к твоему гостеприимству и…
- И что?.. - как эхо спросила Ода.
Ее большие глаза так и впились в лицо юноши.
- И кланяется тебе, матушка, - продолжал Глеб и опустил взор.
Но Ода была прозорлива: она прекрасно разбиралась в мужчинах.
- Наверное, Ростислав шлет мне не поклон, а нечто более приятное всякой женщине, - с мягкой улыбкой произнесла княгиня. - Не так ли, князь Глеб?
Юноша покраснел еще больше и кивнул головой.
- Ростислав шлет тебе свой поцелуй, - выдавил он, не поднимая глаз.
Сердце Оды от радости запрыгало в груди, улыбка стала еще краше.
- Неужели, Глеб, я так тебе неприятна, что у тебя не возникает желания поцеловать меня? - спросила Ода с еле уловимым акцентом, какой появлялся в ее речи при малейшем волнении.
- Мы же поцеловались с тобой, матушка, при встрече, - неуверенно промолвил Глеб и взглянул на Оду.
Конечно, ей не дашь двадцать девять лет и целовать ее приятно, если бы в приятности этой не было чего-то такого, что слишком уж кружит голову. За прошедшие четыре года мачеха Глеба еще больше похорошела, а может, это он стал старше и смотрит на нее теперь не как на свою приемную мать, но как на красивую молодую женщину. Ода поднялась с кресла.
Глеб тоже встал, решив, что разговор окончен и ему пора уходить. Но в следующий миг он понял, почему так пристально и с таким ожиданием глядит на него его прекрасная мачеха.
Глеб шагнул с решимостью обреченного и наклонился - Ода была ниже его на целую голову. Юноша хотел поцеловать щеку, но Ода подставила ему губы и, сама не сознавая, тем самым исполнила давнее заветное желание Глеба.
- Ростислав вряд ли поцеловал бы меня сыновним поцелуем, - пояснила Ода, серьезными глазами глядя на Глеба. - Он многим был обязан мне и… твоему отцу. Понимаешь?
- Не совсем, - откровенно признался Глеб. - Мне показалось, матушка, что Ростислав неравнодушен к тебе.
- Тебе только показалось. - Ода вновь улыбнулась и провела ладонью по щеке Глеба.
- Нет, не показалось, - возразил Глеб, теперь в нем заговорил ревнивый мужчина.
- Тогда прости его, - нашлась Ода, - ведь христианину пристало прощать своего ближнего. Если дьявол и искушал Ростислава моими прелестями, то он переборол себя и бежал от меня аж вон куда! Хотя, полагаю, истинная причина бегства Ростислава не во мне, ибо не было меж нами греха и быть не могло. - Ода так посмотрела в глаза Глебу, что разом убила все его подозрения, если они и были у него. - Я рада, мой милый, что промеж вас не было вражды, ведь вы двоюродные братья с Ростиславом. Нет хуже зла, чем проливать родную кровь. Ты хоть и молод, но, видать, тоже понимаешь это. А вот отец твой не такой человек…
И уже лежа в постели с мужем, Ода терзалась мыслями о том, как бы ей уменьшить гнев Святослава против ретивого племянника, как спасти красивую голову Ростислава от опасности, которая уже нависла над ней. Дружина у Святослава сильная, и грозен черниговский князь в рати. Даже Изяслав его побаивается.
Сон сморил Оду далеко за полночь. А когда она открыла глаза, в окна спальни глядел серый осенний день. На широкой скамье у стены рядом с ее одеждой лежала нижняя рубаха мужа, а самого Святослава не было.
Ода кликнула Регелинду, свою служанку. Та бесшумно появилась в дверях.
- Приготовь теплую воду, Регелинда, - приказала Ода и села на постели. - Чем занят мой муж? Где он сейчас?
- Господин поднялся очень рано, приказал седлать коней и отправился в Киев, - ответила служанка.
- Ступай, - сказала Ода и бессильно упала на подушки.
Она опоздала. Быстрые кони уже несут ее супруга к Изяславу, неприязнь которого к Ростиславу лишь сильнее разожжет пламя гнева в сердце вспыльчивого Святослава.
Ода уткнулась в подушку и заплакала от бессилия и отчаяния.
* * *
Встреча двух князей, двух братьев, произошла в белокаменном дворце, где некогда жил Ярослав Мудрый, который выстроил его для себя на высоком месте недалеко от Софийских ворот. Зная гордый нрав Святослава, Изяслав поднялся с трона навстречу брату, едва тот вступил в высокий просторный зал в сопровождении небольшой свиты. Черниговские бояре сняли собольи шапки и отвесили великому князю низкий поклон, лишь варяг Регнвальд поклонился не столь низко, как все.
Изяслав с радушной улыбкой обнял и расцеловал Святослава.
Глядя на двух этих людей, трудно было увидеть в них кровное сходство. Изяслава природа наделила высоким ростом и дородной фигурой, он был выше Святослава, носил длинные, расчесанные на прямой пробор волосы светло-русого оттенка, такого же цвета усы и бороду. Глубоко посаженные серые глаза Изяслава глядели с легким прищуром, унаследованным от отца, как и привычка при смехе высоко задирать подбородок. За пышностью в речах и одежде Изяслав не гонялся, и уже будучи великим киевским князем одевался скромнее многих своих бояр. Это качество Изяслав унаследовал от своего отца Ярослава Мудрого.
Святослав, в отличие от брата, был невысок, но широкоплеч и мускулист, держался всегда подчеркнуто прямо, ходил с гордо поднятой головой. Голубые холодные глаза были очень переменчивы, и по ним можно было определять его настроение. Волосы Святослава были темные, подстриженные в кружок. Бороду он не носил, зато имел длинные усы в подражание своему знаменитому прадеду. Святослав любил подчеркнуть свое княжеское достоинство богатством одежд и золотом украшений и ревниво относился к попыткам своих приближенных хоть как-то выделиться на его фоне.
Святослав не выносил долгих предисловий. Не стал он сыпать любезностями и на этот раз, а сразу перешел к деду. На известие, что Ростислав объявился в Тмутаракани, Изяслав отреагировал странным образом. Сначала рассмеялся, потом закивал головой, что-то при этом соображая, и вдруг заговорил совсем о другом.