— Дозволь обратиться, великий князь.
— Что?
— Умеешь ли ты, великий князь, читать греческие письмена?
— У тебя послание?
Вместо ответа Шом (а это был, конечно, он) тут же стянул через голову полусопревшую рубаху и подставил княжескому взору грязную пропотевшую спину, на которой были старательно вытатуированы греческие буквы. Святослав с трудом разобрал их, а, разобрав, рванулся к дверям.
— Великого воеводу Свенельда ко мне! Быстро, Морозко! О двуконь!
Закрыл дверь. Сурово глянул на Шома.
— Известно тебе, что написано на твоей спине?
— Нет, великий князь. Я и грамоте-то не знаю, а тем более на спине.
Почти час великий князь в напряженном нетерпении метался по тесной баньке. Шом без рубахи молча сидел в углу, с тревогой глядя на Святослава. Наконец, распахнулась дверь, и вошел Свенельд.
— Ты звал меня, великий князь?
Вместо ответа Святослав схватил Шома и развернул его спиной к окну.
— Читай! Вслух!..
— «На исповеди у великого Патриарха после крещения киевская княгиня Ольга покаялась, признавшись, что отцом ее сына Святослава является не князь Игорь, а воевода Свенельд».
— Это правда?
— Да, — твердо ответил великий воевода. Я — твой отец.
— Я — законный внук самого Рюрика, не забывайся, воевода!
— Это ты не забывайся, сын. Внук далеко не всегда наследует престол.
Святослав широкими шагами продолжал мерить тесное пространство, резко разворачиваясь.
«Как барс», — подумал Свенельд.
— Мой дом — моя дружина. Моя семья — моя дружина. Моя земля та, которую я отвоюю. Жив кто-нибудь из старых варягов, который еще ясно помнит варяжские законы?
— Найду.
— Привезешь ко мне, пока ему не отказала память. То есть немедля.
— Пришлю.
— И последнее. Мальчишку не трогать. Грамоты все равно тут никто не знает. А мне он нужен. Он мне добрую рыбу поймает.
— Будет исполнено, великий князь, — насмешливо улыбнулся Свенельд.
— Ступай.
— Слушаю и повинуюсь.
Свенельд низко поклонился сыну и вышел. А через день Шом исчез. Пошел на рыбалку, поскольку зарок был снят самим великим князем, и — исчез…
— И это лыко им впишем в строку, — сквозь зубы процедил Святослав.
Уже на третий день Свенельд прислал старого варяга. Шамкающего, седого, с трясущимся подбородком, но прямой спиной. Это настолько поразило Святослава, что он шепнул Морозко:
— Гляди, стать-то какая…
— Какая там стать! — усмехнулся Морозно. — Сунули копье выше крестца, вот и вся стать.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В те времена Святослав по княжеской традиции вставал не рано. К моменту его обильного завтрака дружина под руководством Морозко, наскоро проглотив утреннее хлебово из общего котла, уже махала мечами до седьмого пота. Великий князь со свежими силами вступал в состязания, легко выигрывая учебные бои. Внуки Зигбъерна Сфенкл и Икмор считали это неправильным, но позволяли себе непримиримо ворчать лишь в отсутствие Святослава.
Все изменилось с приездом рослого статного старика со шрамом на лице и густой гривой седых волос до плеч. Он два дня понаблюдал за поведением великого князя и его дружинников, а на третий день сдернул пуховое одеяло со Святослава еще до зари.
— Если хочешь стать конунгом, вставай раньше всех и ешь вместе со всеми.
— Тебя прислал воевода Свенельд? — моргая спросонок, догадался Святослав.
— И я сделал из него неплохого воеводу, — самодовольно усмехнулся варяг. — А из тебя сотворю конунга, если ты будешь мне подчиняться. И строго исполнять все заповеди. Одну ты уже знаешь — вставать раньше всех.
— А вторая? — спросил великий князь, лаская крупного сторожевого пса.
— Спать на голой земле, подстелив попону и положив седло под голову. Ноги — к костру, меч всегда под правой рукой. Не возить с собой никаких обозов, а питаться тем, что убьешь на охоте, или кониной, если охота была неудачной. Тонкие кусочки мяса, чуть обжаренные на костре, твоя пища, конунг.
— И это все?
— Осталась клятва. Каждый воин твоей дружины обязан поклясться тебе, что исполнит любой твой приказ, прикроет тебя мечом или щитом в бою и никогда ни под какими пытками не выдаст твоих замыслов. За неисполнение этой клятвы — смерть. Ты должен быть жестоким, но справедливым и всегда сражаться впереди своих воинов. Тогда ты — конунг и князь.
— И это — все твои заповеди?
— Нет, — резко ответил старик, неодобрительно глядя, как Святослав играет с собакой. — Всегда с честью хорони павших в бою соратников. Их могила — костер, их пропуск в бессмертие — кровавая жертва.