Вот только не может князь быть рядом с простой девочкой. Не может, но это не мешает стоять за его спиной и, прогнав сомнения и тревоги, отдавать всю себя черному шару. Артефакт увеличился в размере, потяжелел. Вот-вот раскроется и из него вырвется росток белого дерева, не виданного уже многие годы. Тварей и так достаточно.
Ах, как изумленно глядели министры и генералы, когда в ладонях Алисы доверчиво замер крошечный саженец березы. Какой безумной радостью загорелись глаза Яна.
— Ее дом здесь, — сказала князю Алиса.
— Веди, — согласился Ян.
Они прошли через площадь, мимо небольшой рощи, заграждения…
— Нашла, — произнесла девушка, останавливаясь.
Правитель Акарама коснулся рукой земли, и почва пришла в движение, образовывая ямку. Алиса бережно опустила росток, и они вдвоем укрыли корни грунтом.
— Нужен дождь.
Вы когда-то видели, как ткутся облака? Как в считанное мгновение возникают, на прежде безоблачном небе, и опадают дождевыми струями, под веселыми лучами солнца? Как встречаются ладони сиятельного владыки и той, которой однажды он подарил жизнь, над верхушкой ростка, даря тепло. Деревце крепнет и начинает расти. И пусть подрос саженец лишь на тридцать сантиметров, но больше и не нужно. У него впереди долгие годы.
Солнце, дождь, игра военного оркестра…
Только что свершившееся чудо.
Алису охватывает странная легкость, переполняет сердце, разбивая привычные рамки. Туфли остаются на траве. Белая птица танцует на площади. Кружится, взлетает в небо и опускается к самой земле. Подхватывая разлитый в воздухе ритм так, будто делала это тысячи раз, выковав совершенные движения.
Душа Акарама — прекрасная, дикая и опасная. Офицеры видят в ней нежный цветок, гости — ослепительную, смертоносную мощь. Алиса танцует так, как никогда в жизни, приковав к себе взоры, сильнее, чем твари во время парада. А потом легко, ведомая незримой силой, взбирается на спину Рух, и летит сквозь радужное сияние…
…Чтобы без сил сползти на землю около ворот замка и добраться до комнаты лишь с помощью мантикора.
Алиса проснулась с рассветом и сразу же отправилась на кухню. Ей захотелось кофе из цикория. А еще свежих новостей.
В коридоре пахло мятой. Тонкий, обволакивающий аромат заполнил кухню, заключив в объятия, сидящего за столом князя. Он, как обычно в замке, облачился в брюки и простую рубашку.
— Доброе утро, — произнесла домоправительница. — Проводили?
— Высокие гости разбежались, как только пришли в себя, — довольно похвастался Ян. — Ты чай будешь?
— Я хотела кофе.
Князь улыбнулся и достал из шкафа банку с цикорием, а из вазочки для фруктов — лимон.
— А пироги у нас есть?
— Коржики, пятидневной давности, — призналась девушка покаянно.
— И ты их целых пять дней прятала? — наигранно возмутился повелитель Акарама, заливая цикорий кипятком и укладывая дольку лимона на блюдечко. Ее добавляют, когда напиток немного остынет.
Небо весело розовело, солнечные лучи залили кухню. Алиса держала в ладонях теплую полупустую кружку. Было безумно хорошо встречать рассвет, глотая кофе с легкой, едва заметной горчинкой.
— Наши офицеры от тебя в восторге. А сын князя Тарина сожалел, что удивительная незнакомка, с даром выращивать чудесные деревья, коварно обманутая акарамцами, так быстро исчезла. Ее следовало обязательно спасти.
Девушка рассмеялась. Удивительная незнакомка, как же. Что-то прежде княжич не рвался спасать ее от виселицы.
Алиса отпила последний глоток и посмотрела на Яна. Он будто чего-то ждал, всматриваясь в ее лицо с затаенной надеждой. От этого взгляда сердце девушки забилось быстрее. Она поставила чашку на стол и шагнула вперед, ведомая тем чутьем, наитием, пробудившимся на площади, во время парада…
— Алиса…
Небесные Владыки, ну почему он столько молчал? Или она просто не слышала?
Это походило на наваждение. Лишающее воли, разума наваждение, которое остановить выше человеческих сил. И когда пальцы, расстегивающие пуговицы рубашки, перехватили, она даже сначала не поняла, что случилось.
— Не нужно, Алиса, остановись.
— Зачем?
— Вне зависимости от твоего или моего желания, после нашей первой ночи родится ребенок. Мальчик. Он станет наследником Акарама, князем, таким же, как я. На всю жизнь связанным с этой землей.