Сражающиеся насекомые на обоях только усилили овладевшее Лернером настроение, которое и привело к первой серьезной размолвке с госпожой Ганхауз. Она с удивлением поняла, что на этот раз ей так и не удалось добиться, чтобы он устыдился своего малодушия. Исчезновение Шолто Дугласа из "Розы" и арест Александра заставили ее отвлечься от Лернера. Как мать, она вынуждена была развернуть самую энергичную деятельность. Посещать в тюрьме Александра, который находился под следствием, делать все, чтобы расшевелить адвокатов, не давая им потерять интерес к делу сына, рассылать во все концы весточки в надежде, что они как-нибудь дойдут до Шолто Дугласа, — вот чем у нее теперь был до отказа заполнен каждый день. С Лернером ей почти не удавалось поговорить. Все силы ее ума были заняты одним — как вызволить Александра. Нужно было найти такую щелку, через которую мог бы протиснуться ее тучноватый сынок. Где-нибудь эта щель существует, в этом госпожа Ганхауз была уверена. Но покуда она, ведомая надеждой, шла к своей цели, Лернер опустил руки и все больше погружался в пучину отчаяния и безнадежности. Этого она не ожидала. Словно садовница, посадившая луковицу, она отвернулась и потом очень удивилась, что луковица без нее не хочет расти и вот-вот погибнет, лишившись ее заботы.
К сожалению, Лернер не просто скукожился, как мертвая луковица. Он выпустил листик — письмо такого сорта, какое может написать только окончательно запутавшийся человек, несчастный нытик, мечтатель, обиженный на весь мир, захудалый политиканишка. Кому обычно пишут все отчаявшиеся люди, не имеющие ни связей, ни друзей, которые бы их выслушали? Нетрудно догадаться, что кайзеру! Еще когда Теодор Лернер маялся один в "Монополе", его вдруг посетило озарение, что нужно сообщить о своем деле кайзеру. Разве не катается кайзер на яхте в норвежских фьордах? Разве он не заядлый охотник? Разве не он поборник колониальных интересов Германии? Так к кому же, как не к нему, обращаться по поводу Медвежьего острова и тех богатств, которые он таит в своих недрах? Разве не должен кайзер сказать свое веское слово об овладении Медвежьим островом и скрытыми в его почве сокровищами?
Такие мысли Лернера были, конечно, простительны. Возможно, госпожа Ганхауз даже не стала бы его отговаривать. Письма к кайзеру входили в арсенал ее излюбленных средств. Во всяком случае она бы не преминула воспользоваться посылкой такого письма, чтобы тотчас же во всеуслышание заявить, что, дескать, его величество император в настоящий момент внимательно изучает данный вопрос. Разумеется, ее послание было бы выдержано совсем в другом тоне, чем то, которое родилось у Лернера в отеле "Монополь" и которое он со смешанными чувствами волнения и скуки тотчас же сунул в конверт и отослал по почте.
"Светлейший и великодержавный император и король, всемилостивейший император, король и государь, — начиналось послание Лернера, дословно переписанное из книжечки под названием "Письмовник", в которой давались полезные советы, как следует составлять письма к императору. — Прошу Ваше императорское и королевское величество всемилостивейше выслушать мою покорнейшую просьбу о предоставлении мне аудиенции. Беспокойство о дальнейшей судьбе давно начатого мною и, несмотря на трудности, шаг за шагом по сей день осуществляемого предприятия, целью которого является освоение Ледовитого океана и его островов в интересах Германии, заставляет меня всеподданнейше просить Ваше величество принять мое послание как призыв о помощи, исторгнутый горькой необходимостью, поскольку у меня уже не хватает сил бороться с теми препятствиями, которые ежечасно встают на моем пути".
— И это вы написали? — тихо и холодно спросила госпожа Ганхауз, когда вновь обратилась к их общему делу.
Лернер тотчас же уловил упрек в ее тоне и заартачился:
— А чем это вам так уж не нравится?
— Если вы хотели со всей ясностью продемонстрировать его величеству свою полнейшую непригодность для подобного предприятия, то выразили это крайне неловко! Призыв о помощи! Вы что, спятили? Ежечасные препятствия, встающие у вас на пути! Сил не хватает! Вы, может быть, решили требовать помощи от императора под угрозой пистолета? Вы грозитесь, что у вас кончились силы! Да уж! Именно такие герои нужны императору для завоевания Ледовитого океана! Услышав, что у вас не хватает сил, император сразу перепугается. Он прямо тотчас же возьмет хорошую сумму из денег на содержание двора, купит Медвежий остров и преподнесет его вам на бархатной подушечке к дню рождения! — Госпожа Ганхауз не смущалась тем, что в ее голосе появился оттенок презрения. Затем положила черновик на кровать, поднялась и отвернулась от Лернера. Скрепя сердце, она силой воли заставила себя побороть охватившее ее отвращение. — Сейчас это уже вообще не имеет значения, — весело сказала она, снова обернувшись к нему. — Больно нужен нам император! Я прочитала в газете про того самого короля Теодора, с которым вас сравнивали. Тут только я поняла, что на самом деле хотел сказать этот редактор. Так вот, барон Теодор Нейгоф был коронован в восемнадцатом веке корсиканскими пастухами, которые желали отделиться от Генуи. Его поддерживала Англия. Вот о чем мы не должны забывать! Король Теодор — звучит недурно, но для этого нужна еще Англия.