Сейчас Коре имел договоренность с Лернером. Надо было что-то делать. К нему непрестанно поступали запросы от дамы, хлопочущей за Лернера. Очень энергичная, настойчивая дама! Если она желает, чтобы к ней относились как к даме, ей следовало бы действовать поосторожнее — Корса уже не раз так и подмывало в ответ на ее настойчивые телеграммы немного ее припугнуть. Но, разумеется, любекский банкир так не поступит. Коре похлопал себя по выпуклости жилета, на которой цепочка от часов свисала, как цепь на угрюмой скале, и принял решение, что делать дальше. Он разошлет избранным клиентам, вернее говоря, старым знакомым, с которыми у него сохранились связи от прежних, удачливых времен, а может быть, и новоявленным дельцам, до которых никому нет настоящего дела и которые в связи с новым начинанием впервые познакомятся с недоступным для них прежде "Банковским домом В. Корса", кратко составленное объявление с приглашением к участию, сопроводив его экспертным заключением. За экспертное заключение он не несет ответственности, и господа должны будут сами решить, насколько оно покажется им убедительным. Предложение будет действовать очень короткий срок. Кто не клюнет, тот опоздал, как говаривал старый Коре. Таким образом, дело будет представлено вниманию публики. Короче говоря, берем быка за рога, и тогда либо оглушительный успех и большая подписка на акции, либо полный провал и дело с концом — начнем что-нибудь другое! Так поступил бы на его месте отец.
Полно, так ли бы он поступил? Написал бы он вообще хоть одно письмо ради господина Лернера и пр.? В голове Корса вертелась нескончаемая карусель, в которой все время мелькала одна и та же мыслишка.
На следующий день господин Шротенс принес Корсу отдельно от остальной почты небольшую стопочку ответов на его оферту. Адресаты учли срочность предложения, приняли решение и продиктовали ответы. Указанную в оферте дату, несмотря на скупо отмеренные сроки, нельзя было пропустить, не откликнувшись на предложение. Фирма "Франц Гейнрих, регулярные линии пароходного сообщения между Любеком, Роттердамом, Дюссельдорфом, Кёльном, Мангеймом, Бордо и т. д.", украсившая шапку своего письма изображением парусного парохода, из трубы которого валил длинный хвост дыма (притом что последние образчики этой остроумной конструкции давно были сданы на слом), сообщала господину Корсу следующее: "В ответ на ваше сегодняшнее послание с искренней благодарностью за любезно сделанную оферту относительно долевого участия в предприятии господина Лернера по освоению острова Медвежьего сообщаем: предложенное дело представляет, по моему мнению, большой интерес, полагаю также, что оно начато совершенно правильно. Но прежде чем возможно будет думать о ка-кой-либо рентабельности, оно, по всей видимости, потребует больших денежных вложений, кроме того, это предприятие представляется особенно рискованным ввиду того, что вследствие географического положения острова плохие погодные условия могут нанести огромный и трудновосполнимый урон. По этой причине я вынужден в данный момент отказаться от участия. Впоследствии, когда будут достигнуты известные результаты, я охотно…"
Ну что ж! По крайней мере ответ по существу. Господин Гейнрих с уважением относился к Корсу. Жаль, на него Коре больше всего надеялся. "Фирма Эверс, фабрика жестяной тары", сама приславшая Корсу запрос относительно возможного размещения денежных инвестиций, выразилась короче: "Получив ваше любезное сегодняшнее послание, покорнейше благодарю и сообщаю, что вашу оферту не намерен принимать к рассмотрению". Это было почти что пощечиной, но Коре решил расценить записку как "корректную". В отличие от Эверса, добрый знакомый Корса по клубу д-р юр. наук г-н фон Брокен, адвокат и нотариус, откликнулся с церемонной вежливостью: "С признательностью отвечая на ваше любезное послание от 28 сент. 98 г., имею честь с искренней благодарностью возвратить вам предоставленные мне вами для ознакомления бумаги. Отчет господина Шрейбнера безоговорочно снимает все вопросы относительно качества угля, но, к сожалению, я не могу принять положительного решения о возможности моего участия". "С чего бы это? — раздраженно подумал Коре. — Потому что нет денег или потому что боишься?" Добросовестнее всех изучили предложение Корса "Господа Вольфганг Гедертс и К°": "На Ваше любезное предложение во вчерашнем письме, за которое просим принять искреннюю нашу благодарность, мы с сожалением сообщаем, что не можем им воспользоваться за неимением соответствующей заинтересованности в указанном предприятии (перед "заинтересованностью" господин Гедертс вставил слово "экономической")". По-видимому, это означает, что они питают жгучий политический, социальный, исторический, географический интерес! "Э. Мейер и К°", несмотря на временное отсутствие, тем не менее незамедлительно прислали ответ, в котором говорилось, что "наш г-н Иван Мейер в настоящий момент находится в отъезде. Но, пользуясь случаем, сообщаем, что в настоящее время указанное предприятие не представляет для нас интереса, и возвращаем вам полученные от вас приложенные к посланию документы". Компаньоны по адвокатской конторе д-р Фермерен и д-р Виттан (которые, согласно их собственным заверениям, в связи с недавно полученным наследством и женитьбой жаждали сделать денежные вложения) заканчивали свое послание тем, что, "к сожалению, вынуждены отказаться от участия в синдикате Лернера". Ну, вот и результат проведенного на скорую руку опроса. Совершенно ясно, что в Любеке невозможно разместить недостающие шестьсот пятьдесят марок господина Лернера. Катастрофа? Если для господина Лернера это катастрофа, то, значит, помочь ему невозможно.