Обучение солдат проходило следующим порядком: часть занималась муштрой на расчищенном от снега выровненном плацу, другая часть проходила обучение грамоте и счету, благо учебников по словесности и счету хватало, хотя Семейка Головин получил дополнительный заказ на пять сотен книг по этим дисциплинам, а также скомпилированному мною из разных иностранных сочинений пособию по устройству западного войска и методам его применения на поле боя. После обеда подразделения менялись местами. Солдаты изучали ружья, слабые места в их конструкции, и методы скорой починки. Из автомата Калашникова я только стрелял и штык к нему видел только по отдельности друг от друга, так как моя армейская служба была синекурой, ведь я был медиком и меня доставали из санчасти, только при ЧП или полевых выходах. Приемы штыкового боя с винтовкой системы Мосина я видел фрагментами только в кино, и то, что я помнил, давно передал своим потешным бойцам. Для нынешних воинов не составило труда сочинить приемы боя, ведь ружье с примкнутым штыком, когда не стреляет, являет собой короткое копьё, а ложе сложной формы всего лишь дело привычки. Главное в обучении новых стрельцов я видел в огневой подготовке. Приданная полкам артиллерия - длинная рука на поле боя даст жирный бонус. Дальность действия ружейного огня подарит преимущество в ружейной дуэли. Из-за короткого лета не удалось устроить стрельбище, а палить из пищалей свинцом - дорого выходит. Была бы насыпь - пошли стрельцы после стрельб, собрали пули и снова на переплавку, благо калибр один. Хотя для отработки взаимодействия можно стрелять и деревянными колобашками, а вот в упражнении на меткость без штатной пули не обойтись. Да, пусть так и упражняются, а по весне, как устроят насыпь и стрельбе на точность обучение пройдут.
Для новой воинской части моя бумажная мануфактура по весне выпустит небеленую бумагу для патронов. Будем внедрять бумажный патрон в армейский обиход.
Глава 21.
Наступила пора Рождественского поста, христиане Московского царства постились и готовились к празднику. Трудно сказать, что именно: упадок сил из-за голодания, бессонные ночи за молитвой или морозы, но Федор Иоаннович прямо на предрождественской церковной службе упал на пол храма в холодном поту. Государь тяжело заболел, очевидно, воспаление легких. Я естественно вызвался лечить.
- Борис Федорович пойду яз ко брату, надобно помочь недужному.
- Никуды ты не пойдешь. - Как-то серо и тихо ответил Годунов.
- Как так? - Удивился я. - Помрет ведь Федор, не дай Бог, або яз мож спасу его, от лихоманки.
- То и оно, что мож. Нельзя тебе к государю. Ноне его иноземные лечцы целят, на то грамоты у них да письма похвальные от государей заморских, с их и спрос случится. Ты прости Дмитрий, ано ты как о прошлый раз с Феодосией, всих дохтуров разгонишь, да сам за лечбу примешься.
- Ну и что? Доктора те бездельные!
- То-то и оно. Коль исцелишь государя, честь тебе и хвала, аще помрет царь на твоих-то руцах, об чём людишки по углам шептаться зачнут? Молвят, умертвил ты брата, корысти ради, алча шапку Мономахову, и все твои тщеты и подвиги христианские в лету канут. Не можно мне обоих вас зараз потерять. На все воля Божья, коли лекари иноземные выходят государя, пойдет всё своим чередом, а коли помрет, тебе венчаться на царство. Ежели восхочешь помочь Федору Иоанновичу ступай в церковь молиться о божией милости к недужному. Мне государь ближе, чем тебе, хучь ты и брат ему, або яз его с младых лет помню, да правим рука об руку почитай боле дюжины лет, сколь дел великих сотворили купно. Он муж сестры моей, аще с нею дале станет? Тако не мути мне душу! И коленца свои не выкидывай, ноне не шуткую яз, к царевым палатам хаживать не моги. Ступай к себе, к жене ступай. Молись о государе.
В первых числах срединного месяца зимы ко мне в терем пришла царица.
- Государь, до тебя царица Ирина Федоровна просится. - Доложился Бакшеев.
- Пусти государыню.
В кабинет вошла усталая женщина в дорогом, но мятом наряде. Серое лицо и круги под глазами совсем не красили сорокалетнюю женщину. Пройдя по палате, она села в кресло у стола и помолчала некоторое время.
- Пошто к брату свому не ходишь, не привечаешь государя? Аль не желаешь ему добра?
- Прости царица, Борис Федорович запретил, опасается оговора от злых людей.
- Аще ты юнец незрелый? Аль Бориска тебя како пса привабил к соби?
- Вскую тако сказываешь, Ирина Федоровна? Яз брата свово люблю и николижды козней супротив него не творил. Предлагал лечить государя от лихоманки, коль по силам мне станет, або Борис Федорович отверг посулы мои. Рёк: пущай иноземные лечцы расстараются, им за то большие деньги дают. Ты, мол, грамоты лекарской не ведаешь, тако и не суйся.
Государыня посмотрела на меня лихорадочным взором.
- Не вини меня Дмитрий, яз сама не ведаю чего дею. Не знаю кому верить. Иноземцы словеса сказывают нелепые. Тако мнится не совладают с недугом. Федор и голоса не подает, лежит весь в поту холодном, очей не отверзает, кашляет трудно. Ты же и дочь мою спас и цельный город от болезни смертной уберег. На тебя уповаю, бо боле и не на кого. Спаси мужа мово. Как стану жить без него? Спаси Христа ради.
Я заколебался с ответом и тут в дверях показался Годунов.
- Ирина, почто пришла ты к Дмитрию? Чего ради мужа оставила без ласки да опеки? Дмитрий не святой старец, чудесных исцелений за ним не водится. Дохтуры заморские хытрые за государем глядят.
- Ты Бориска мне не указуй, Дмитрий сказывает або ты ему запретил до Федора идти. Погибели желаешь мужу моему?
- Замолкни, дура! Аще вовсе с глузду съехала? Аль не розумиешь, або кончится государь на руках у Дмитрия, от потуг его лечебных, всяк повинит царевича в злокозненном умысле и не видать шапки Мономаховой. Ты мнишь коли ныне ты царица, тако навечно станет? Не блазнись таковыми мыслями пустыми. Бельские, аль Шуйские на троне терпеть древнюю царскую кровь рядом с собою не станут. Мигом в монастырь определят, аль вовсе упокоят без огласки. И яз ссылкой, не отделаюсь, глава с плеч покатится. Желаешь весь род наш окончить? В Дмитрии вся наша надёжа. И яз его сберегу, даже ценою жизни мужа твово.
- Ирина Федоровна, - окликнул я готовую то-ли зарыдать, то-ли кинуться на Годунова с кулаками царицу, - выслушай меня. Прав Борис Федорович нельзя мне брата самому лечить, но яз тебе скажу чего делать, коли даст Господь выходим Федора Иоанновича.