В. Я. Пропп открыл следы табуирования личности правителя вплоть до его изоляции от подданных (т. е. исходный пункт для формирования диархии) в русских волшебных сказках{42}, что указывает на влиятельность таких представлений в историческом прошлом Руси. Уже сейчас можно указать на некоторые черты совместного правления киевских князей в IX–X вв., характеризующие его как ритуальную диархию.
Так, каждый из членов названных пар соправителей так или иначе локализуется источниками в различных местностях Киева. Аскольд — в Угорском урочище, расположенном ниже Киева по течению Днепра, Дир — непосредственно в городе, на традиционном могильнике которого была известна его «могила», курган{43}. Также и Игорь имел резиденцию в пределах города (здесь указывается летописью его «двор»){44}, а его соправитель Олег, напротив, никак не связан с основной киевской территорией. Примечательно, что применительно к этому времени Константин Багрянородный сообщает о двух крепостях в районе Киева{45}. Позднее после смерти Игоря в древлянской земле, в Киеве существовало два княжеских дворца, причем один из них, принадлежавший Ольге, был вынесен за пределы городских стен{46}.
Такая экстерриториальность резиденции одного из соправителей по отношению к городу и своему коллеге — одна из существенных черт сакральной диархии и установлена для многочисленных традиций зарождающейся государственности. Связана она с убеждением о необходимости изолировать царя-богочеловека от подвластного ему коллектива, так как любое внешнее влияние на него может привести к непредсказуемым последствиям для народа{47}. Наиболее известные примеры — Хазария, где хакан и бег никогда не обитали в одном месте{48}, и Япония с ее двумя резиденциями: микадо (Киото) и сегуна (Токио).
Возможно, на Руси, как и повсюду, такое положение было связано с распределением между соправителями сакральных функций. Олег и Ольга имели репутацию «вещих» князей, что в действительности есть перевод их имен («Helgi» — священный){49}. Заметим, именно эти правители обитали вне города.
К доказательствам сакрализации князя в IX–X вв. необходимо добавить указания летописи на сроки правления Олега и Игоря — соответственно 30 (33) и 33 года, основанные на магических троичных формулах{50}.
Подводя некоторый итог, хотелось бы отметить, что вывод о диархическом строе правления в Киеве в IX–X вв. не покажется столь необычным, если вспомнить историческое окружение, в котором происходило становление государственности восточных славян. Ведь кроме упомянутого уже Хазарского каганата, диархия существовала и у венгров, тесно соприкасавшихся с Русью, да и у основного политического и торгового контрагента Руси — Византии — временами (правда, на другой основе) возникала система соправительства двух и более императоров.
Нестор ничего не напутал в объединении имен соправителей: он передал события согласно предшествующим сводам, которые, в свою очередь, почерпнули их из устной традиции. Мало понимая внутреннюю связь между диархами (во времена Нестора сидение двух князей на одном столе не практиковалось и не дискутировалось, это случится только в середине XII в.), он добавил от себя лишь наиболее вероятное с его точки зрения объяснение — родственную связь между Аскольдом и Диром, Олегом и Игорем. Христианизированная традиция, видимо, достаточно рано утратила память о диархии IX–X вв., но верно отразила внешнюю сторону событий.
ЭПОХА «РОДОВОГО СЮЗЕРЕНИТЕТА». СИСТЕМА СТАРЕЙШИНСТВА
В середине — второй половине X в. в Восточной Европе происходит ряд процессов, в конечном итоге приведших к замене структур властвования в Киевском государстве. Со времени древлянского восстания 945 г. начинается упразднение Киевом тех политических образований, которые в исторической литературе получили название «племенных княжений». Включение племенных княжений, этой, по удачному выражению Константина Багрянородного, «Внешней Руси» (ранее подчиненных только в военном и данническом отношениях) в Киевскую державу сопровождалось физическим устранением представителей местных княжеских династий, небрежно называемых в договорах киевских князей с Византией «всяким княжьем». Это привело в конечном итоге к превращению Рюриковичей в единственный княжеский род, обладающий монопольным правом на государственную власть.
Интенсивное замещение Рюриковичами племенных князей началось, видимо, с известного посажения в 970 г. Святославом своих сыновей Ярополка, Олега и Владимира соответственно в Киеве, древлянской земле и Новгороде{51}. Завершен же этот процесс был Владимиром, рассадившим свое многочисленное потомство в главных политических центрах теперь уже обширной державы{52}.