— Мы будем сражаться с неприятелем, а не прятаться от него!
— У меня нет сомнений в вашей готовности умереть за родную землю. Вся история Крымской области наполнена этими примерами, — не удержался от иронии Щербинин. (Константинов не стал повторять интонацию генерала — с каменным лицом перевел все сухо и обыденно.) — Но враг тоже бывает разный… Бывает силен, решителен, кровожаден… И здесь весьма пригодилось бы вспомоществование наших крепостных гарнизонов.
— Именно гарнизоны могут нарушить мир и покой, — не унимался Мегмет-мурза.
— Это как же? — крякнул удивленно Щербинин.
— Мы уже многократно бывали свидетелями несогласий между гарнизонами и крымским народом. И всегда, даже когда причиной того несогласия было гарнизонное войско, виноватым оказывался наш народ… А если снова произойдет ссора? Кто в ней станет посредником?.. Кто разберет — от русского ли гарнизона произошла обида или от крымского народа? Кто сможет разрешить спор, если между нами не будет посредника?
— Уж не хотите ли вы сказать, что Порта — наш заклятый обоюдный враг! — может быть таким посредником? — не выдержал Веселицкий.
— О Порте речь не идет. Но коль не будет гарнизонов — не понадобится и посредник, — вывернулся Мегмет-мурза.
— Охранение, что мы должны обеспечить вашей области, не может осуществляться из Петербурга, — одернул мурзу Щербинин. — Войско наше должно быть в Крыму!
— У нас хватит собственных сил для защищения! — ответил Мегмет.
— Нет, не хватит, — твердо, с ноткой угрозы сказал Щербинин. — Разве меньше сил у вас было, когда турки много лет назад покорили Крым? Однако ж не устояли!
— Старые времена прошли!
Евдоким Алексеевич смерил мурзу долгим взглядом, изрек назидательно:
— Неужто вам не понятно, что хан Сагиб-Гирей и трех дней не продержится на престоле без нашей помощи?
— Кто же намерен его свергать?
— Неприятели всегда найдутся… Та же Порта меняла ханов по своему усмотрению.
Мегмет возражать не стал: замечание было справедливое. Но и уступать не собирался.
— Вы все ругаете Порту, но забываете, что раньше мы получали от нее знатные доходы. Султан ежегодно присылал нам много мешков денег. А Россия не шлет! Зато хочет Отнять у нас важные города.
— Потеря доходов, что были соединены с порабощением, заменяется теперь доставленной вам вольностью. А оная, как известно, всех сокровищ дороже!.. — Щербинин знал, что только с ногайских орд ханы собирали 60 тысяч рублей в год, и решил подчеркнуть это: — К тому же все крымские доходы отныне у вас остаются. Теперь вы не обязаны отдавать часть из них Порте!
— Но покровитель не может оставлять своего друга в разорении. Ведь мы же не по своей вине понесли тяжелые убытки.
Евдоким Алексеевич понял, что мурза старается увести разговор в сторону, и снова заговорил об уступке крепостей.
— Слова русского посла нам не понятны, — неприязненно бросил Мегмет. — Настойчивость, с которой вы просите крепости, противоречит предлагаемому договору!
— В чем противоречит?
— Мы же вольная держава! Следовательно, можем соглашаться на ваши требования, а можем и нет.
— Договор, подтверждающий все ваши блага, еще не подписан, — предостерег Щербинин. — И подписание его затягивается как раз по причине вашего нежелания включить в него артикул об уступке крепостей. Мы не можем оставить без защищения татарские народы. Вот это противоречит договору!
Мегмет выдохся и замолк, но в разговор вступил Тинай-ага.
— Почему Россия настаивает на этих крепостях? — спросил он пытливо.
Щербинин утомленно вздохнул и снова терпеливо принялся разъяснять:
— Когда сия война закончится — все русские гарнизоны будут из Крыма выведены. Если же коварная Порта учинит попытку порабощения вольных ныне татар, то наш флот — будучи в Азове! — не сможет защитить вас от десанта, ибо турки первым Делом закроют вход в Черное море. Пешее же войско — из-за отдаленности расположения! — вскорости на выручку не поспеет. Вот почему желательны именно эти две крепости.
— Мы готовы предупреждать о турецкой угрозе вашего капудан-пашу. А потом он сможет заходить в любую гавань.