Все первые дни начавшейся экспедиции погода, словно пег заказу, стояла теплая, солнечная, с хорошим восточным ветром. Построившись в кильватерную колонну, распустив на высоких мачтах паруса, корабли уверенно рассекали форштевнями темные волны Балтики, держа курс на остров Готланд, к которому они подошли спустя две недели, в полдень первого августа.
Согласно составленному плану, здесь, у Готланда, была назначена встреча Спиридова с отрядом кораблей, вышедшем из Ревеля под начальством контр-адмирала Андрея Власьевича Елманова. Совет не исключал, что во время прохождения вдоль берегов Швеции возможны враждебные действия со стороны королевского флота, и этот отряд должен был усилить эскадру. Однако попав в сильный шторм, Елманов, желая сохранить корабли, принял решение укрыться в бухте Тагалахт. К назначенному времени он не пришел, поэтому Спиридону пришлось несколько дней ждать отряд, поругивая адмирала за нерасторопность.
Погода явно портилась, тяжелые волны мерно раскачивали стоявшие на рейде корабли, с шипеньем бились о каменистые берега, словно предупреждая о грядущей буре.
К вечеру восьмого августа задул холодный северный ветер, горизонт стал темнеть, низкое небо задернулось плотной пеленой наползающих свинцовых туч, засочилось моросящим дождем.
Всю ночь море тревожно бурлило, а утром обрушился на эскадру могучий затяжной шторм. Ревущие водяные валы со всех сторон терзали беспомощные корабли, но эскадра выдержала это испытание. Правда, без потерь все же не обошлось — под бешеными ударами волн дал течь линкор «Святослав» капитана-командора Баржа, и когда вода поднялась в трюме на четыре фута, он, подняв сигнал бедствия, отошел в гавань Ревеля.
Переждав бурю, отряд Елманова прибыл к Готланду двенадцатого августа, после чего объединенная эскадра продолжила плаванье, держа курс на Датское королевство.
В Копенгагене Спиридов дал экипажам четыре дня на отдых, а затем, заменив поврежденный «Святослав» подтянувшимся из Архангельска линейным кораблем «Ростислав» капитана Василия Лупандина, десятого сентября покинул гостеприимную гавань. Пройдя четким строем проливы Каттегат и Скагеррак, эскадра неспешно вышла в Северное море, черное, разгулявшееся, неприветливое.
Постоянные жестокие штормы, хлесткие леденящие ветры с дождевыми шквалами, словно злобные цепные псы, набросились на эскадру. Огромные пенящиеся волны с небрежной легкостью вздымали к облакам самые большие линейные корабли, чтобы потом презрительно бросить их вниз, перекатившись по палубам мутным холодным валом.
Даже свыкшиеся с непогодами бывалые моряки чувствовали себя крайне скверно. А непривычные к качке солдаты и офицеры десанта, с мучительными гримасами на позеленевших лицах, пластом лежали на полках, заблевывая полы кубриков и кают.
Хотя на всех кораблях имелись обширные запасы взятой в Копенгагене свежей провизии, питаться приходилось всухомятку — солониной и сухарями, поскольку сильная качка не давала возможности приготовить горячую пищу. А вспыхнувшие враз болезни, словно серпом, стали выкашивать и моряков, и пехотинцев. Корабельные лекари пытались как-то облегчить участь больных, однако справиться с поразившей экипажи заразой не могли, и каждый день, после краткого отпевания, вахтенные матросы выбрасывали за борт зашитые в парусиновые мешки трупы умерших.
Пойдя через кошмар Северного моря, эскадра наконец-то добралась до берегов Англии и двадцать четвертого сентября бросила якорь на рейде города Гулля. Здесь Спиридову пришлось задержаться надолго — следовало отремонтировать поврежденные корабли, дать отдых совершенно измотанному личному составу, а также выгрузить полтысячи больных, из которых за три недели пребывания в Гулле умерло 83 человека.
Обсудив с капитанами сложившееся положение и учитывая, что на некоторых кораблях ремонт может затянуться, Спиридов принял решение выходить в дальнейшее плаванье небольшими отрядами.
Первыми покинули Гулль «Святой Евстафий», на котором держал свой флаг адмирал, «Северный орел» и фрегат «Надежда». Они благополучно прошли Английский канал, но в Атлантическом океане были далеко рассеяны налетевшей с запада бурей. (Получивший сильную течь «Северный орел» контр-адмирала Елманова с трудом отошел в Портсмут, где простоял на ремонте почти полгода.)
Двенадцатого ноября, выдержав все невзгоды, флагманский корабль прошел Гибралтар и спустя шесть дней прибыл в Порт-Магон на острове Минорка. Сюда же, отчаянно борясь с бушующими зимними волнами и ветрами, поодиночке стали приходить остальные корабли эскадры. Но не все — к концу декабря у Минорки собрались только 4 линкора и 4 вспомогательных судна.