Моя госпожа Антонина также изучала Мужчину, и они с Теодорой вскоре начали презирать своих клиентов за эгоизм и отсутствие знаний, легковерие и чванство. Девушки часто использовали эти черты для собственной выгоды. Им удавалось избежать беременности с помощью снадобий и «талисманов». Теодоре все же пришлось сделать несколько абортов, но это не имело для нее никаких дурных последствий.
У них были две подруги — Индаро и Хрисомалло. Они планировали оставить сцену через полгода после визита Антонины в Адрианополь и начать самостоятельную жизнь. Но для этого им нужно было получить позволение руководства театра и фракции.
Существовало правило, что муж любой актрисы, покинувшей сцену для вступления в брак, должен был внести огромную сумму в пользу фонда фракции. В некоторых случаях могло помочь раскаяние. Если девушка раскаялась, она уже больше не могла возвратиться к старым занятиям, иначе ее могли заключить в исправительный дом до конца жизни. Но этим четырем девушкам удалось получить позволение оставить прежнюю профессию, если только они не изменят фракции Синих. У них были кое-какие сбережения, и они наняли себе приличные покои в элегантном доме, неподалеку от статуи Венеры. Это был район борделей. Девушки открыли дом развлечений, их официально поддерживала фракция, и вскоре этот клуб стал самым модным местом отдыха в Константинополе. К этому времени умерла мать моей хозяйки Антонины, и я достался ей по наследству. Мне приходилось следить за порядком в клубе. Будучи независимыми девушками, развлекавшими мужчин, им теперь не приходилось отчислять огромные деньги хозяину танцовщиц. Они даже стали полноправными членами фракции и регулярно платили взносы. Индаро и Хрисомалло были хорошо обучены своей работе. Индаро была прекрасной акробаткой и жонглером, а Хрисомалло чудесно пела и играла на музыкальных инструментах. Моя хозяйка им в этом ничуть не уступала. Теодора стала управителем клуба и клоуном. Могу сказать, что они проводили время весело, были счастливы и полностью лишены стыда. И еще мне приятно сказать, что они остались хорошими друзьями на всю жизнь. Я их всех пережил и теперь с грустью вспоминаю те счастливые времена.
Девушки относились ко мне как к другу, а не рабу, и часто со мной советовались. Так вот, Теодора сказала, что ее пригласил составить компанию один патриций по имени Хецеболюс, собиравшийся ехать в Пентаполис, куда он получил назначение губернатором. Теодора сказала, что ей представилась хорошая возможность повидать мир, и она ею непременно воспользуется. Мы все молили Теодору, чтобы она нас не покидала, а Хрисомалло предупредила ее, что не следует доверять Хецеболюсу. Он был скользким человеком. Теодора заявила, что сможет сама за себя постоять и ее волнует только одно: как мы здесь без нее справимся. Девушка уехала, и кроме нескольких забавных записок с дороги, пока они добирались до Пентаполиса, мы долгое время не имели от нее никаких вестей. Потом в отпуск приехал один офицер из Пентаполиса и рассказал нам, что Теодора как-то потеряла терпение, потому что Хецеболюс начал ее притеснять, вылила ведро с помоями ему на голову, когда он был в нарядной тунике, готовясь к ужину, и он вышвырнул ее из своего дома. Патриций не позволил девушке даже забрать свою одежду и драгоценности. Офицер сказал нам, что Теодоре удалось уговорить капитана судна взять ее с собой в Александрию в Египте, но больше никаких новостей у него для нас не было.
Спустя много месяцев Теодора, хромая, добралась до Константинополя, но это уже не была прежняя Теодора. Все несчастья, предсказанные ей гороскопом, произошли с ней в один год. И это были для нее очень суровые испытания. Наша веселая и уверенная в себе Теодора, которая обычно с удовольствием рассказывала нам мельчайшие подробности своих приключений, на этот раз молчала о том, что с ней произошло в Египте, и о том, как она возвращалась домой через Цезарию и Антиохию. Нам пришлось долго приводить ее в норму, но даже когда она физически выздоровела, она все еще не могла начать работу в клубе.
— Я предпочитаю весь день прясть, чем снова начинать эту работу, — восклицала Теодора.
К нашему удивлению, она достала прялку и в своей комнате начала учиться работать на ней. Наши девушки над ней не смеялись, потому что она была их подругой, и было видно, что ей пришлось очень горько в своем путешествии. Теперь днем и ночью в клубе был постоянно слышен звук прялки.