—Ваша светлость. Решили навестить меня?
—Решил поинтересоваться вашим решением.
—Вроде бы двое суток еще не истекли. Как продвигаются ваши дела по изучению моих документов?
Володя на мгновение задумался, потом пожал плечами, словно решив какой-то спор сам с собой, залез в сумку, покопался среди бумаг, достал одну и расстелил перед скованным пленником, давая ему возможность прочитать ее, при этом внимательно наблюдая за пленником и только потому заметил, как тот слегка побледнел.
—Ты это собираешься отправить командиру десанта? Ха. Ничего не выйдет. Я держал контакт только с бароном Розентерном.
—Почему-то мне кажется, — отозвался Володя, складывая лист, — что сейчас ты мне врешь. Нет, с бароном связь у тебя была, но этот же шифр наверняка есть и у герцога. Не может не быть, ибо твоя задача здесь начиналась только в момент полноценной осады, а это уже когда прибывают все силы. Зачем тогда ты подкупал этих кретинов из бандитов? Кстати, спасибо вашему королю за арбалеты. Очень хорошие, простые и надежные. Для ополченцев в самый раз.
Раймонд сморщился словно лимон проглотил.
—Не понимаю я все же, почему ты встал на защиту города?
—А теперь это не все ли равно?
—Просто хочу понять. Знаешь, что мне обидно? Я не хочу предавать, пусть даже стану предателем в глазах короля благодаря этому, — Раймонд кивнул на сложенный лист бумаги в руке мальчика, — и смерти не боюсь, но мне очень интересно, чем же все закончится. Ты очень странный… Плохо, недооценил.
—Как я понимаю, решение ты принял?
—Предателем я не стану.
Володя кивнул и встал.
—У тебя еще есть время подумать.
По дороге к морю, на побережье которого проходи обучение ополченцы Володя задумался о местной структуре общества, пытаясь соотнести ее с земной. Раньше ему не хватало знаний, потом времени, сейчас, неторопливо продвигаясь по улицам, он впервые попытался разобраться. Если он ничего не упустил, то здесь как раз только недавно, относительно, конечно, стало формироваться рыцарство, а потому эта каста еще не была устоявшейся и продвижения, судя по всему, осуществлялось довольно легко. Потому Филлип не удивился, когда Володя пообещал произвести его в рыцари. Кажется, при изрядной доли нахальства, можно и самого себя произвести в рыцари.
Были еще тиры… сначала Володя полагал, что это просто местный синоним рыцаря, но быстро понял, что это не так. Тир, в отличие от рыцаря, было младшее дворянское звание и гербы имели право носить именно тиры, рыцарям же полагался всего лишь дополнительный штрих к уже существующему гербу – алая окантовка, как символ военного служения. Так что сам Володя, по меркам здешнего общества, рыцарям не был, хотя его высокий титул и позволял обходиться без этого. Осталось еще разобраться давались ли какие привилегии рыцарям или нет. Тут аналогии скорее можно было найти в России восемнадцатого века, чем в Западной Европе: потомственное дворянство – тиры и личное дворянство – рыцари. То есть одни гарантировали дворянство себе и своим детям, а вторые хоть и были дворянами, но на их детей это привилегия не распространялась. Конечно, продолжая служить честно и непорочно, такие люди имели очень большие шансы получить потомственное дворянство, из-за чего и служили.
Правда если в России человек по определению не мог быть одновременно и личным и потомственным дворянином, то здесь никто не мешал быть и рыцарем и тиром. В общем, немного запутано, а потому разбираться и разбираться. Володя вздохнул… было бы еще время.
Наконец их кавалькада выехала к берегу, где на довольно большом пустыре и происходило обучение. Подъехав поближе, Володя некоторое время просто смотрел, как сержанты гоняли людей, заставляя их держать строй, вон там обучали действовать копьями и щитами. Обучались здесь по тем наставлениям, которые давал мальчик офицерам… хм… Бывшие рабы и преступники, которые вызвались защищать город в обмен на свободу. Правда вот командовать ими никто не хотел. Все благородные воротили носы: командовать рабами? Фи!!! Как можно!
Правда, нет худа без добра. Получив такую реакцию при попытке назначить офицеров Володя обратил внимание на самих бывших рабов и уже их них продвигал отличившихся, получив возможность выдвигать людей опираясь на их личные качества, а не на происхождение. Даже времени не пожалел, чтобы наблюдать за ними на первой тренировке, заметил самых активных, собрал, поговорил, обсудил возможные способы их применения в обороне города, выслушал предложения, после чего и назначил командира и старших офицеров, а дальше уже они должны были назначить остальных. С этого подразделения Володя и начал реформу армии – раз уж получил в свое непосредственное подчинение отряд, который никак не связан местными традициями в военной области, то не воспользоваться этим было грешно. Пусть многие рабы и служили раньше, но… Для начала он долго растолковывал назначенным офицеры ту организационную структуру, которая ему нужна, какие отряды должны быть в полку, новое введенное слово, расписал воинские звания. Здесь до такого еще не додумались. Все благородные на командирских должностях – офицеры. А там… командир копья в коннице. Копье – сорок… пятьдесят… сто человек, кто сколько может содержать. В общем, бардак полных и кошмар для снабжения. Однако в коннице хоть какой-то порядок был, в пехоте и о таком не думали, потому основной тактической единицей в пехоте являлась толпа, для удобства разбитая на весьма условные сотни, над которыми и назначались старшие. Пехоту обучали плотному строю, чтобы она могла сдержать натиск латной конницы и считали, что этого довольно. Ну еще на ней были такие скучные для благородных дела, как охранение, служба в крепостях, фуражирование.
Получив в свое подчинение примерно восемьсот человек, Володя решил изменить такое положение и принялся за создание полноценного боевого подразделения, могущего исполнять самые разнообразные боевые задачи. Потому не пожалел почти суток на то, чтобы обсудить будущую структуру. Пожалуй впервые в армиях этого мира появилось инженерное подразделение внутри боевого, подразделение обеспечения. Потом уже обсудили методы подготовки и чему учить. Конечно, три дня слишком мало, чтобы сделать подразделение боеспособным, но Володя с радостью отмечал, что в отличие от других ополчений, здесь более-менее соблюдался порядок. Подразделения перемещались отдельными группами и даже пытались выдерживать строй (мдя… ну еще научатся). Вон человек тридцать – взвод – отрабатывали оборону в окружении, встав плотной группой, но так, чтобы не мешать друг другу и ощетинившись короткими копьями. Вон там отрабатывали действия в наступлении… глаз бы не видели. Уже через несколько шагов выстроенные с таким трудом ровная линия строя нарушилась – кто вырвался вперед, кто замешкался. Сначала по строю пошла волна, вот образовались разрывы.
Идея о том, что пехотное подразделение в бою может вести наступление, выдерживая строй для местных оказалась самой дикой. Обычно пехота выдерживала первый натиск в строю, расстраивала вражеские ряды, а потом устремлялась вперед всей толпой, выдерживая порядок только в первые минуты, после чего бой распадался на множество поединков.
—Вот тут для нас и плюс! — говорил Володя назначенным офицерам. — Мы должны обратить особое внимание на подготовку действий солдат небольшими группами. У нас есть отделение – восемь человек. Вот пусть они в таком бою восьмерками и действуют. В такой схватке спаянная группа дорого стоит! Пусть врагов больше, но в хаосе битвы в конкретный момент времени они всегда будут проигрывать. Однако! Лучше всего дело до таких схваток не доводить, а потом тренировка и в строю, вот тут я набросал кое-какие движения подразделений, который должны быть отработаны до автоматизма. Пока только это, самое очевидное и простое. Твердо стоять в обороне, держать строй в наступлении, слушать команды. Сигналы трубачам разработайте сами.