Закончив проигрыш, Володя чуть прикрыл глаза, решая что сыграть, потом осторожно перебрал струны и запел балладу о любви Высоцкого. Некоторые песни Высоцкого он уже знал настолько хорошо, что для игры участие сознания практически не требовалось. Володя даже не пел, а просто чуть подпевал, играя. Именно эту песню он впервые услышал, когда появился вместе с Александром Петровичем в зале с той самой установкой, из-за которой он сюда и попал.
О Высоцком я не слышал и потому песню, которая неслась из динамиков, не узнал. Точнее о Высоцком знал – Гвоздь рассказывал, но вот ничего в его исполнении не слышал и потому заинтересовался необычным голосом певца, слегка хрипловатым, хотя эта хрипловатость ничуть не мешала и даже придавала исполнению некоторое очарование. Я так заслушался, что даже замер, но тут меня слегка подтолкнул Александр Петрович и подозвал к огромному стеклу. Я забрался коленями на стоявшее тут же кресло и прилип носом к стеклу. Было интересно и слегка страшновато, если честно: огромный куполообразный зал, толстущие провода, идущие вдоль стен, люли в серебристых защитных комбинезонах, что-то колдующие у приборов, у стены большие ящики, перемигивающиеся разноцветными лампочками и труба, выступающая из непонятной конструкции. Не очень широкая, короткая и слегка наклоненная вниз. Вот что-то загудели и из трубы вылетела капсула, к которой немедленно бросился один из людей, из-за комбинезона непонятно даже мужчина или женщина. Вот он схватил ее, раскрыл и туже вставил в разъем на пульте. Люди засуетились.
Я наблюдал за работой около получаса, а потом мне это быстро надоело – первое впечатление прошло, а сейчас стало скучно. Люди ходят, лампочки моргают, что-то жужжит, все смотрят в экраны на которых какие-то графики и таблицы непонятные.
– Вот это и есть установка «окно».
– А что это такое? – поинтересовался я. – Вы обещали рассказать, зачем я вам понадобился.
Александр Петрович задумался, явно не зная, как объяснить сложные понятия десятилетнему ребенку так, чтобы он все понял. Сел в кресло рядом.
– Понимаешь, наши ученые сделали одно открытие и пока совершенно неясно, как применить его на практике. Открытие – вот та самая установка, что сейчас работает за нашими спинами. Она… гм… Ты сказки любишь?
– Гвоздь много рассказывал.
– Так вот, эта установка открывает ворота в что-то типа сказки…
– Ух ты…
– Точнее не сказки, а… – Александр Петрович опять замкнулся. – А другой мир. Такой же как наш, но другой
Я непонимающе посмотрел на взрослого дядю, несущего такую чушь. Тот глянул на меня и сморщился.
– Ну, господин директор, спасибо, удружил, – сердито забормотал он. – И как я должен рассказывать ребенку теорию множественности миров?
Я терпеливо ждал, полагая, что дядя сейчас мне все-таки объяснит.
– В общем, эта установка способна пробить границу миров… как будто на другую планету.
– Ух ты! На другую? Правда?
Александр Петрович задумался, потом облегченно кивнул.
– Да. Именно на другую планету… в другой Вселенной.
– А я что должен делать? – Перспектива принять участие в таком приключении радовала, но было непонятно. А инстинкты уличного мальчишки говорили, что раз непонятно, значит может быть опасно.
Александр Петрович мямлить перестал и заговорил со мной как со взрослым.
– Понимаешь, в чем проблема… мы не можем нормально исследовать то, что находится за этим «окном». Мы умеем создавать роботов, исследующих Марс, Венеру, Луну, но роботов этих направляем мы с Земли. Сами по себе они думать не умеют, а искусственный интеллект мы создать не можем. Можно написать программу, но не зная. Что на той стороне, как можно что-то предусмотреть? Как объяснить роботу, что для нас представляет интерес, а что нет? Ты понимаешь меня?
Я кивнул.
– А почему вы никого туда не отправите? И не посмотрите?
– Ты видел толщину той трубы? У меня лично туда только голова влезет. А шире сделать окно не получается. А эти умники говорят, что и не получится, сколько энергии не дай. А есть еще ограничение и по массе.
– Вы хотите, чтобы туда отправился я?! – Я даже сам не знал, чего больше в моем крике: восторга или ужаса.
– Да. – Честно ответил Александр Петрович. – Но не сейчас. Года через три. Как видел, для тебя труба очень велика. Да и за это время мы тебя подготовим, чтобы ты смог выжить в том мире, чтобы тебя там не ждало.
– Ух ты! – Я все же решил, что мне это все очень нравится.
Александр Петрович как-то странно глянул на меня, словно решая, продолжать или нет. Потом решил продолжить.
– А сейчас слушай внимательно. Не знаю, поймешь ты меня или нет, но точно поймешь позже. Как я тебе уже говорил, если ты согласишься с моим предложением у тебя тоже будет два пути. Первые ты уже понял – пройти в «окно». Второй отказаться туда идти. Решение это ты примешь через три года, когда, мы достаточно тебя подготовим и ты сможешь его принять с открытыми глазами и зная, что тебя ждет.
– А разве можно что-то решать с закрытыми глазами? Никогда не пробовал.
– Не перебивай, Володя. Все дело в том, что поход в «окно» – билет в один конец. Тот, кто пройдет, никогда не сможет уже вернуться домой.
– А…
– Подожди. Я все объясню. Если бы проблема была только в росте и весе, мы бы нашли небольших людей. Знаешь ведь о карликах. И мы нашли таких добровольцев. Было несколько групп. Тогда и обнаружился этот эффект. Как объяснили медики, в момент перехода организм слегка изменяется и подстраивается под новый мир. Первый исследователь провел все испытание, переслал нам уникальные материалы, но когда вернулся сам, его… – Александр Петрович быстро глянул на меня, – в общем, он умер. Врачи выяснили, что в организме начался процесс каких-то изменений, и он его убил. Потом, выяснили, что убило его обратное превращение. Человек может подстроиться под чужой мир, но только один раз. Есть и еще одно… чем старше человек, тем труднее происходит приспособление к новому миру. Если кто-то старше двадцати. То шансы умереть при переходе у него примерно шестьдесят процентов…
– Шестьдесят чего? – удивился я.
– Гм… в общем не очень много. Потом поймешь. Все это существенно снизило шансы найти добровольцев. Нудны карлики, да еще и возраст не старше девятнадцати. Но все равно нашли. С их помощью нам удалось исследовать три мира. Все они были разные и эксперименты принесли нам очень много уникальных знаний. Настолько ценные, что мы решили продолжать исследования. А как мы получаем данные с той стороны, ты сам только что видел.