Вздыхает дева и глаза вслед за тобой в небо поднимает. Не дано ей понять то, что тебе было небом подарено.
И тут говорит тихо:
- А ведь и мне знакома свобода эта, княже... Ты десять лет соколом в вышине летал. Уж забыл свою земную жизнь, птицей стал и душой, и сердцем. Я же всего год с тобой пролетала... Сброситься со скалы я хотела, да колдун завидал, и тогда взмолилась я снова: «Обрати и меня уж птицей! Отпусти меня, либо в пропасть, либо в небо! Никогда ведь не полюблю!». И сжалился колдун – вмиг, и у меня крылья выросли... И сделалась я маленькой совсем, как перо, легкой.
Смотришь на нее и не веришь. Чтобы дева эта точно так же на крыльях летала... Чтобы воздух ледяной грудью встречала, чтобы ветра порывы на лету ловила...
И тут выуживает она из-за пояса перо соколиное.
- Мое, - шепчет. - Его ты помнишь?
Касаешься перышка грубыми пальцами. И тут вспоминается давно забытое чувство... Сильнее ветра, сильнее солнца...
***
- Лада, моя Лада...
И вот сплетаетесь в танце среди трав и цветов луговых, и не нужно больше ни ветра, ни неба. Взлетаете на новых крыльях, и смех ее россыпью росы на земле остается, поцелуи жарки и горячи что солнце, голос как река, песней громкой среди гор вьется, а глаза-глаза - небо синее, безбрежное.
- Лада, моя Лада. Теперь вспомнил я, как встретил тебя в вышине. Как сердце счастием налилось. Как танцевали мы в небе. Вспомнил, что такое любовь. А за ней и вспомнил и люд свой, и земли свои...
- Возвращаешься, княже? - шепчет она.
- Возвращаюсь, Лада. Возвращаюсь с новыми крыльями.
***
Но крылья на земле не так уж легки, и только дева красна и напоминает о них. Только она и способна заменить небо, да порой не хватает и этого. Снятся тебе горы синие, дымкой туманной овеянные, снятся восходы и закаты, снятся леса бескрайние. И свистит в этих снах ветер свободы, и несут тебя крылья все выше и выше.
Навечно душа птицы в тебе на волю рвется.
Нарекут тебя Ярославом-соколом Славным, запретишь ты птичью охоту, и всех зверей диких на волю отпустишь. Но этим ничего не изменишь, ведь клетка - жизнь среди людей. Только Лада и солнце твое, встречать которое встаешь каждое утро.
***
И скажешь ты однажды:
- Никогда не признаешь этого, Лада, но в глубине души, знаю, согласишься. Нет той свободы у человека, что есть у птицы. И не испытать нам никогда уж больше ничего подобного. Как все-таки мелочен и скован наш люд, собственными же желаниями опутан...
И скажет она в ответ, мудрая твоя Лада, Ладушка:
- Не сегодня, Ярослав, но обещаю тебе, когда-нибудь отправимся мы в последний полет, вместе, как в былые времена. На небесах ждут нас наши крылья. В это верю.
Конец