Азели подобрала наряд и, что-то недовольно бормоча себе под нос, вероятно хая и ругая принца, переложила платье на кресло.
— А туфельки вроде ничего, — попыталась уровнять счет в пользу наследника Мавель. — Ну-ка, Фьямма, примерь.
Девушка попыталась всунуть ноги в крохотные атласные туфельки на шпильке и с досадой поняла, что вальсировать в них она сможет только, если отрежет себе пол стопы.
— На меня не смотрите. Я еще утром передала слуге ваши точные размеры, — поймала рассерженный взгляд хозяйки Азели.
— Будешь и дальше его защищать? — повернулась альварра к Мавель. — Я сразу поняла, что Амельен не рад моему появлению. Но не думала, что настолько!
— Выбросьте это из головы. Я сейчас же подберу вам другое платье.
— Нельзя, — остановила рабыню сэя Таленти. — Отказавшись от подарка, Фьямма проявит неуважение по отношению к его высочеству. Лучше появиться перед двором в этом несуразном наряде, чем выставить себя невоспитанной, не следующей правилам этикета деревенщиной.
— Почему-то мне кажется, что кронпринц именно этого и добивается, — расстроенно пробормотала альварра.
— И как вы поступите? — поинтересовалась эльфийка, мечтая отправить золотое великолепие в камин.
— Поговорю с отцом. Раз нам не рады, то и оставаться здесь не вижу смысла. Пусть его высочество подыщет себе другую жертву для издевательств!
Фьямме не пришлось отправляться на поиски князя. Он сам появился вскоре после ухода Мавель. Велев Азели пойти прогуляться, окинул спальню быстрым взглядом и удовлетворенно улыбнулся. Обстановка была достойна принцессы. В алькове находилась широкая кровать с балдахином, по обеим ее сторонам располагались небольшие круглые столики с изящными мраморными статуэтками. В другой части комнаты стояли диван и пара кресел, пол устилал ковер, по форме напоминавший цветок. Добавляли уюта развешенные на стенах пасторальные пейзажи и маленькие букетики в фарфоровых вазах.
— Отец, я хотела с тобой поговорить, — начала было альварра, но Сезари ее перебил:
— Я много думал о том, что случилось утром, и принял решение. Прости, Фьямма, но ты не оставила мне выбора. Я не могу рисковать тобой. — С этими словами князь приблизился к ничего не подозревающей дочери и обхватил ее голову руками.
Фьямма дернулась, будто в нее ударило молнией. Широко распахнув глаза, с ужасом смотрела на отца. Руки его, будто раскаленное железо, обжигали виски. Губы мужчины едва шевелились, пока он произносил слова заклинания, по капле вбиравшее в себя магию альварры. Фьямма чувствовала, что вместе с силой ее покидает и жизнь. Когда отец отпустил ее, девушка рухнула на ковер и сквозь слезы прошептала:
— Зачем?
Князь хотел было помочь дочери подняться, но та его оттолкнула.
— Не прикасайся! Ты только что отнял у меня самое дорогое — мою силу!
Сезари присел на корточки возле Фьяммы.
— Это не навсегда, а только до твоего совершеннолетия. Поверь, я лишь пытаюсь тебя уберечь…
— Уберечь от чего?! — сорвалась на крик Фьямма.
— От беды, — мягко сказал князь. — Я много раз просил тебя не использовать магию. Твоя сила пробудилась очень рано, и ты понапрасну распыляешь ее. Не хочешь понять, что таким образом становишься уязвимой. Ты и Мавель, вместо того чтобы стать для нее примером, толкаешь к опасной черте. Пойми, Фьямма, ребенок даже на самое простейшее заклинание, на которое взрослому альварру понадобятся крупицы силы, затрачивает вдвое, а то и втрое больше. Именно поэтому мы запрещаем колдовать до девятнадцати лет. А тебе как никому другому нужно следовать этому правилу.
— Почему?! Что есть такого особенного во мне, чего нет в других?!
Де Ланди с поспешностью поднялся:
— Я обещал, что расскажу тебе все, но позже. Сейчас не время и не место для откровений. Забудь пока о магии, в ближайшее время тебе будет не до нее. Лучше сосредоточься на грядущей помолвке.