Солнце уже было в зените, золотило кроны деревьев, зайчиками скакало по зеленой траве. Девушка вонзила шпоры в бока своей породистой лошади, и та, всхрапнув, резво устремилась навстречу прекрасному богу.
— Возможно, мне все-таки удастся растопить ваше ледяное сердце, мой принц.
* * *
Фьямма не догадывалась, что во «вражеском» лагере тоже не дремлют. Герцог развил бурную деятельность против ненавистной альварры. С утра пораньше заглянул к придворному травнику и выклянчил волшебное снадобье, эффект которого был в корне противоположным тому, что дал Фьямме Кассиан. Огастес заверил старого мага, что снадобье должно отвадить принца от небезызвестной рыжеволосой фрейлины. На самом же деле зелье предназначалось юной княжне.
Подозвав племянника, Урье давал ему последние наставления:
— Приняв это, альварра почувствует к тебе жгучую неприязнь. Мы сделаем так, что девчонка во всеуслышание заявит, что ты ей противен. После такого откровения император незамедлительно попросит наших гостей убираться восвояси, и все встанет на круги своя.
— Думаешь, сработает? — в голосе принца звучало недоверие.
— Несомненно. Главное, заставь ее это выпить. Все остальное сделает магия.
Затрубили в рог, объявляя о начале охоты. Бросив последний взгляд на дядю, Амельен пришпорил коня и сразу перешел в галоп. Поравнявшись с альваррой, как можно беззаботнее спросил:
— Ну что, готовы загнать пару молодых мантикор?
— Если это поможет завоевать благосклонность моего принца, то я согласна рискнуть, — улыбнулась Фьямма одной из своих самых чарующих улыбок.
Отовсюду слышались лай собак, крики охотников, перемежавшиеся с цоканьем подков. Впереди ехали маги, в обязанность которых входило установить сферическую защиту для участников охоты и следить, чтобы в ней не образовалось прорех, а также в нужный момент сплести магические силки, дабы загнать туда мантикору. С обычным оружием пойти на это чудовище считалось невозможным. Даже молодая мантикора имела гигантские размеры; обладала телом льва, крыльями летучей мыши и скорпионьим хвостом, оснащенным острыми, наполненными ядом шипами. Последние являлись главным оружием твари. Шипы отлетали, когда мантикора начинала размахивать хвостом. Вонзаясь в тело жертвы, они ломались, и яд проникал в организм. Именно поэтому любителям острых ощущений необходима была постоянная магическая защита в виде охранной сферы.
Серебряный мерцающий купол накрыл охотников. Наконец-то свора взяла след. Погоня началась.
Фьямма старалась не отставать от принца. Она была умелой наездницей, хотя намного комфортнее чувствовала себя в обычном седле. Но приходилось следовать этикету.
Девушка возликовала, когда поняла, что его высочество не пытается от нее сбежать и кажется более заинтересованным в ней, чем в погоне за тварью. Амельен постоянно оборачивался, желая убедиться, что Фьямма находится где-то рядом.
Когда они достигли лесной чащи, которую облюбовали мантикоры, альварра немного отстала. Как и предполагала, ее уловка сработала. Кронпринц повернул коня и двинулся обратно.
— Наверное, вы не привыкли к столь длительной погоне?
— Я-то привыкла, чего не могу сказать о своей лошади. Кажется, еще немного, и она испустит дух.
Амельен спешился и, взяв под уздцы своего скакуна, произнес:
— Здесь неподалеку протекает ручей. Предлагаю найти его и дать этой кляче немного отдохнуть.
— Читаете мои мысли, принц.
Они вышли из чащи и спустились в поросшую травой долину. Под лучами солнца блестел ручей, посылая холодные блики ясному небу. Вокруг, куда ни глянь, тянулась темная полоса леса, в глубине которого отголосками звучали стремительно удаляющийся собачий лай и мелодия рогов.