— Действуй. — И царь леса исчез.
Он так и не ответил на мой вопрос, но зачем мне это, если и так было ясно, что на втором этаже спит тот, кого я не прочь был и задушить.
Честное слово, мне уже хотелось задушить этого мужика, чтобы всего этого не было. Но тогда снова начнутся проблемы, за которыми последуют наказания. Хотя вариант не такой и плохой. Если вдруг мне придёт в голову идея сдохнуть, то сдохнуть лучше вместе с директором, чтобы дети могли дышать спокойно… до момента прихода нового урода.
Думаю, вы сами видите, сколько у меня в голове мыслей.
Так работает страх и инстинкт самосохранения.
И чем ближе я был к спальне Владимира Владимировича, тем сильнее ощущал внутреннее напряжение. В груди так и билось лихорадочно какое-то маленькое существо, не желавшее выходить наружу.
Это внутреннее существо напоминало самого́ директора, который не желал выходить на свет и решать проблемы. Он хотел, чтобы их решил Хиро Мацумото или кто-то ещё… но только не он сам.
Вот и внутри меня сидело нечто подобное, которое не хотело вылезать на свет и что-то там высказывать директору.
Да если бы даже там и не было этого сумасшедшего, то от одного только вида его интерьера нормального человека бросило бы в пот.
Какой придурок будет развешивать свои портреты на каждом углу. Поправка — через каждый метр стены.
Возможно, только очень озабоченный чем-то или кем-то… например, собой.
Но от этого вовсе не легче тем, кто очутился в таком доме.
Вот честно, ощущение, будто ты находишься в музее психопатов, где хозяином данного учреждения является один из них.
Я ещё раз перекрестился. Глубоко подышал, когда поднялся на второй этаж.
Сложно было ошибиться, потому что, как ни странно, на втором этаже отдраенный до блеска белый коридор вёл к одной лишь двери, мало чем отличавшейся от бархатной синей двери с золотыми узорами в княжеской школе магии — это я про вход в кабинет директора, если кто-то забыл.
Открыв дверь в спальню, которая, о чудо, открылась без каких-либо проблем, я увидел Щелкунчика. Мальчишка очень обрадовался моему появлению. Что касается директора — мужчинка жадно «всасывал» воздух, идущий из оконных щелей.
— Пошли отсюда, Димон, — шепнул мелкий. — А то я сейчас задохнусь. Этот храпун весь ветер втянул в себя. Даже тот ветер, что вышел из его рта, он тоже втягивает. Это уже второй круг. Если бы так было и дальше, то на третьем круге мне пришёл бы капец.
— Понимаю, — судорожно улыбнулся я. — Но нам придётся его разбудить, — пришлось быстро проговорить, потому что силы были на исходе. И снова необъяснимая хрень, которую очень тяжело понять и принять.
— Зачем? Он же храпит. Его только удар с ноги по лицу разбудит, и то со второй попытки.
— А ты укуси его за ногу.
— Не могу. Когда я уснул в кустах… ну там, на озере, то проснулся уже здесь. Я хотел перегрызть лозу с шипами, но не смог. И двери не смог перегрызть. Вообще ничего не смог перегрызть. Знаешь, этот дом на меня как-то плохо влияет. Думаю, он лишает сил тех, кто в нём находится.
— Ты в этом уверен? — решил я пока что не говорить Щелкунчику правду.
Про себя подумал, что Леший хочет через меня передать извинения Щелкунчику за мазь, которая лишила его «зубного дара». И вот этот момент уже куда интереснее. Ведь получается, что и Леший не до конца чист. То есть он тоже имеет слабости, но не хочет их признавать… как бы там красиво до этого не втирал про «высокую культуру» и совесть.
— Конечно уверен. Что за вопросы. Я всё перепробовал, но ничего не вышло.
— Ладно, я сам. Нам всё равно нужно его разбудить и всё рассказать. Думаю, тебя тоже ждёт сюрприз, если ты вдруг не знаком с Лешим.
Я не буду пересказывать всё то, что мы с вами уже слышали. Скажу лишь, что и Щелкунчик, и директор школы, и даже Леший, который зашёл в гости к Владимиру Владимировичу, были удивлены тому, насколько правдиво я всё выдал.
И если в первые секунды после моего рассказа директор ржал как сука, потому что хоть и удивился, но всё же не верил до конца услышанному «бреду», то при появлении Лешего Владимир стал обычным Вовчиком.
— Леший?! — испугался директор. Мужчина сжал одеяло. — Так это твоих рук дело?!
В данном случае директор имел в виду моё настоящее имя и место жительства. Раз уж он узнал, что я не Хиро Мацумото, а обычный Димон, который появился в альтернативном мире, то почему бы и не спросить у Лешего то, что он спросил.
— Отчасти, — улыбнулся дух леса.
— В смысле?! — Тут уже удивился и я. Подумал, что Леший что-то недоговорил мне.
Но оказалось, что король дремучего леса лишь объяснил Владимиру Владимировичу действие машины времени.
И знаете что?
Леший слегка приврал.
То есть царь леса сказал, что некая волшебная машина времени управляет этим миром. И что я являюсь частью этой машины. Так что… если меня вдруг убьют, то и машина времени пострадает. А это повлечёт за собой разрушение этого мира.
Смекаете?
Все отмытые деньги нашего Вовки будут уничтожены, что приведёт к бессмысленному существованию его жалкой душонки, если она у него ещё осталась.
В общем, Леший наплёл директору много интересного, что должно было спасти меня от эшафота.
Но помогло ли всё это?
Глава 17. Хитрый мужик
Тут есть несколько версий. Но я остановлюсь на самой простой: кто скажет правду, когда находится в невыгодном положении?
Сами подумайте: зачем директору говорить, что меня ждёт смертная казнь, даже если это правда?
А вдруг я решу, что раз мне нечего терять, то почему бы не убить директора перед своей смертью.
Вот поэтому Владимир Владимирович охотно дослушал байку Лешего и сказал:
— Ребята, всё это очень интересно, но у меня полно других дел. Если не хотите признавать, что я нашёл Щелкунчика, то и не надо. Я как-нибудь переживу это. И если на этом всё, то прошу удалиться. Мне ещё сегодня необходимо встретить Дмитрия Анатольевича. Он приезжает в среду. А сегодня как раз среда. Так что простите, но я пошёл собираться.
Вот так вот закончил Владимир Владимирович. Как говорится, ни тебе здравствуй, ни до свидания.
Что у него на уме — хрен его знает. Но если отбросить директора, то моя речь была достаточно хорошей. Я и сам очень гордился ею. Даже как-то легче стало на душе́.
— После обеда можешь не нести сладости, — остановил Леший меня и Щелкунчика, когда мы покинули «владения» Владимира Владимировича.
— А чего вдруг?
— Ты, может, не слышал, но я повторю: Вова никому не поверил. Ни тебе… ни мне… — Леший почесал лоб. — Советую готовиться к худшему сценарию. Поговори со своими учениками, пусть они помогут тебе талантами, которыми наделила их природа.
— Всё так плохо? — скривил я губы.
— Не знаю. Но унывать точно не сто́ит. Всегда есть запасной план. Вот и реализуй его. — Леший прокашлялся. — Сперва придумай его, а потом… реализуй. — И дух леса снова исчез.
— Охренеть! — развёл я руками. — Спасибо, Леший! — с сарказмом крикнул я в пустоту, где исчез лесной «проказник». — Не хочешь ко мне на кофе заглянуть? — предложил я мелкому. — Там печенье какое-то есть и что-то ещё из сладкого.
— Уже нет, — опустил голову Щелкунчик.
Я сразу же вспомнил, что вчера после уроков детишки пошалили в моём доме. Мы же только на улице «веселились». Потом к соседу пошли, но нас оттуда культурно послали. А вот внутрь дома я так и не зашёл.
— Представляю, что вы там устроили мне, — улыбнулся я, чтобы Щелкунчик расслабился.
Малышу реально стало полегче.
— Да нет, там всё нормально, Димон. В ванне скользко, но это легко убрать. В диване ещё одна подушка безопасности, но и с ней можно разобраться. Заменишь потом чехол диванный. Ах да, про кофе и сладости. — Чайковский прикусил нижнюю губу. — Нам надо в магазин заскочить… или ко мне домой. П-потому что у тебя из еды остался только творог.
— Тогда творожок поедим со сметанкой.