Ну красавчик, что тут скажешь. Не могу не повторить это снова, ведь так и есть.
— И не ругай моего учителя, слышишь? — добил мелкий свою мамашу. — Он мой лучший друг. Он помог мне. И я ему очень благодарен. Где папа? — переключился Щелкунчик, чтобы мама не устроила псих-атаку.
— П-поехал отвозить дир…
— Скажи, что я в школе, — перебил Щелкунчик. — Скажи, что у меня всё хорошо. И скажи, что не нужно за меня переживать. Я сейчас посижу на уроках, а потом приду домой и мы с ним поиграем в саду, как и договаривались на среду. Хотя нет. — Мелкий задумался. — Скажи, что после уроков я буду занят и поэтому вернусь вечером.
— Ты снова покидаешь нас?!
— Ну мам, не начинай. Ну я же сказал, чтобы ты не плакала и не позорила меня перед учителем. Всё у меня хорошо. Если бы Хиро Мацумото был бы злодеем, то он бы не стал меня проводить до дома и выслушивать твои плакучие обвинения. Хиро заботится обо мне. Мы с ним друзья. Он даже разрешил с ним дружить так, как я дружу с папой. То есть я могу с ним на «Ты». А это, как он сказал в первый день, ещё нужно заслужить. И вот я заслужил. Так что скажи папе, что у меня всё хорошо и я приду вечером. И скажи, что я действительно не кусаюсь. Пусть знает, что за восемь лет никто ничего не сделал, а Хиро всего за один день сделал всё, что только можно было сделать, чтобы я не вредничал. Всё, мам, мы пошли. Не плачь. — И мелкий развернулся.
Я смотрел на мамашу. Та смотрела на меня. Искра, буря…
— Хиро, ты чего там встал?! — крикнул мелкий.
— И-иду, — улыбнулся я. — До свидания, Александра Андреевна. И да, скажите мужу всё так, как попросил Вас Ваш сын. Спасибо. — И я тоже побыстрее свалил с порога.
— Ну как, круто я выдал? — спросил мелкий, когда мы отошли от дома его родителей на приличное расстояние.
— Вообще огонь. Красавчик. И даже не забыл про Хиро вместо Димона. Здесь тебе отдельный респект.
Послышалось, как приближается чья-то машина.
Мы обернулись.
— О, батя едет, наверное. — Щелкунчик прищурился. — А нет, он с мамкой. Ну капец. Сейчас снова что-то начнут. Димон, потерпи.
— Да я не волнуюсь, — затянуто проговорил я, присматриваясь, кто за рулём, а кто сбоку. — А это не мамка. По-моему, это вообще какой-то мужик.
— В смысле? — И мелкий снова присмотрелся.
— Блядь, это Владимир Владимирович!
— Точно. И что он хочет, интересно. Неужели рассказал родителям правду про тебя?
— Что я из альтернативного мира?
— Ага. Хотя не вижу в этом большой тайны. То есть я хотел сказать, что моим родителям пофиг на то, кто ты такой.
— Я так не думаю. Уж твоей мамке то точно не пофиг. Особенно если учесть, что пацан из альтернативного мира — это учитель её сына. Мало того, он ещё и похищает её сына.
— Вообще, да. Ты прав. Блин, тогда у нас проблемы.
Машина подъехала. Вышел директор. Отец семейки Чайковских почему-то остался в машине.
— Пётр Ильич, не могли бы Вы сесть на моё место? — кивнул головой Владимир Владимирович на пассажирское сиденье.
Боковое стекло в машине было открыто, поэтому батя Щелкунчика всё слышал. Именно поэтому директор так уважительно обратился к мелкому, я думаю.
— Да, конечно, — согласился Щелкунчик. Настроение у парнишки слегка упало.
Боковое стекло закрылось, когда Петька оказался в машине.
— Я в тебе очень разочарован, Димон.
— Я в тебе тоже, — решил и я на равных.
А что мне терять уже?
Этот хер может всё, поэтому и я буду вести себя так, будто могу не меньше.
— Ты наглеешь не по дням, а по часам, как говорят мои друзья.
— Это те, что мазью Лешего спекулируют? — продолжил я свою атаку.
— Один очень хороший человек, которого я сильно любил, сказал, то есть сказала, что я занимаюсь не очень хорошими вещами. И мне пришлось её сделать дурной. Ты же не хочешь оказаться в психушке? Ведь я убивать тебя не стану. Нет, я сделаю лучше. Я поступлю с тобой так, как поступил со своей женой. И поверь, никто мне не помешает. Даже напротив… мне помогут.
— Это угроза?
— Думаю, такой вопрос здесь неуместен. Ты и сам знаешь, зачем я говорю всё это. Но я пришёл сюда не за этим. Ты забудешь о том, чем я занимаюсь, а я забуду о том, что ты мне наговорил. Ты не попадёшь в психушку, а я не буду делать лишние движения, чтобы тебя туда отправить. Как видишь, при любом раскладе страдаешь только ты. Но я добрый, поэтому предлагаю два варианта: либо ты не суёшь свой нос в чужие дела, либо тебя все считают психом. Уверяю, второе сбудется. Тебя не просто будут считать таковым. Нет, ты действительно таковым станешь. И да, родители Щелкунчика, как ты его называешь, знают, что спас его я. Это нужно принять к сведению. Александра Андреевна выслушала тебя, но ничего не сказала.
— Ты слышал наш разговор?
— Мы с её мужем стояли за дверью. Машину я припарковал в саду, чтобы не смущать тебя со Щелкунчиком.
— А почему тогда на другой приехал?
— Не я, а отец Щелкунчика. Это машина Ильи Петровича. Моя же по-прежнему «загорает» в саду Чайковских. Думаю, там ей будет лучше. Мало ли, вдруг твои ученики снова захотят нечаянно разбить мою рабочую машину.
— За «нечаянно» бьют отчаянно.
— Вот именно, Хиро Мацумото. За «нечаянно» бьют отчаянно как пацанов из альтернативного мира, так и японских учителей из нашего. Так что подумай над моими словами. Уверяю, Леший не всегда будет рядом. Однако тебе он и не нужен. Наслаждайся дарами Петровки, пока не вернёшься в свой мир. А про мою деятельность забудь… если не хочешь проблем… реальных проблем, Димон. — И директор постучал по капоту.
Илья Петрович указал своему сыну на дверь и мелкий вышел из машины.
— Удачного дня в княжеской школе магии, Пётр Ильич, — искусственно улыбнулся директор.
Когда он и батя Щелкунчика уехали, мелкий спросил:
— Ну чё там? Что хотел этот хрен?!
— Сказал, что это он спас тебя. Видимо, что-то наплёл твоим родичам.
— Ну про это я тебе и сам расскажу. Батя как раз и говорил со мной на эту тему. А что-то ещё сказал?
— Угрожал отправить меня в психушку.
— Вот козлина! — не на шутку завёлся Щелкунчик. — Надо ему отомстить, Димон. Так нельзя оставлять. Срочно идём за Клубком… хотя нет, никакое зелье нам не нужно. Мы замочим гада другим способом. То есть мы его замочим, а не сделаем так, чтобы он всё забыл.
— А чего ты так завёлся?
— Да этот урод сказал, что ты гной, который по ошибке здесь. И сказал, что он решит эту проблему. Сказал, что ты псих. Наплёл что-то про документы, мол, не может тебя убрать из школы, и не может отправить на эшафот. Но сказал, что будет делать всё возможное, чтобы отправить тебя в какой-то диспансер. Как я уже понял из твоих слов, он наплёл родителям, что хочет отправить тебя в психушку.
— Урод выкрутился так, чтобы отправить меня в эту психическую хренотень, если буду и дальше буянить, — продолжил я речь Щелкунчика. — Он так и сказал, что если не перестану, то место мне не на эшафоте, а в психушке. Ох и тварь!
— Да-да, так и есть. Надо его мочить. Самое неприятное, что теперь мои родители считают этого говнюка настоящим героем, который спас меня из рук психа. А из-за того, что тебя нельзя по каким-то придуманным на ходу документам отправить на эшафот, этот мудак вынужден тебя терпеть. И родители мои должны терпеть. А я знаю свою маму. Она сейчас будет обзванивать всех знакомых и рассказывать про то, какой ты урод и псих. Димон, нужно что-то делать. Если Дмитрий Анатольевич — это правда, то нам надо срочно помешать этим двоим. Сделаем так, чтобы что-то у них пошло не так.
— Полностью поддерживаю, — дал я «пять» мелкому. — Нужно разузнать, приедет ли второй хер сюда. И если да, то зачем или за чем. Пока что такой план действий.
Глава 18. Безымянная операция
В девять утра, как положено, мы со Щелкунчиком пришли в класс, где сидели детишки. Никто не опоздал.
— Прекрасно, пацаны. Рад, что все на месте, — порадовался я за свою «команду». — Надеюсь, вы хоть немного но поспали, потому что сегодня снова напряжённый день. Не скажу, что он будет скучным, ибо это не так, но напряжённым. Это я гарантирую.