В сторонке тихо-тихо журчал ручеёк. Мелена неспеша шла вдоль лесного оврага, порой перепрыгивая торчащие корявые корни сосен и дубов. Башмаки тихо ступали по зеленому ковру мха и мелкой травки, покрывшей землю. В лесу было светло, хоть прямых лучей сквозь крону деревьев попадало мало. Птицы что-то щебетали, но Мелена не вслушивалась в их песни, бредя себе на уме.
Думала, что сейчас дойдет до упавшего в грозу дерева, а там рукой попадать до маленького озерца. Если повезет, то и болотника не встретит. Тот, ставь болотной тварью стал более невыносим. Но Мелена уже пару дней как хотела искупаться, да и крапивы набрать.
Когда она дошла до озера, то остановилась. Выравнивая дыхание, любовалась чарующей картиной. Прозрачная вода отражала голубое небо с белыми облаками, точно зеркало, и блестела под солнечными лучами. Вокруг лишь пышные деревья, а за озером пещеры. Мельком осмотревшись, Мелена разделась догола и, кинув вещи на камень, прыгнула в прохладную воду.
Чистая вода омыла тело, создавая ощущение легкости и свежести. Мелена наслаждалась моментом спокойствия и чувствовала единение с природой, окруженная пением птиц и шумом игры ветра с листвой. Какое-то время она безмятежно плавала, думая о Яге.
Сколько лет Мелена жила с Ягой и каждый год ведьма в русальную неделю уходила. Были догадки, почему она уходила именно в те дни, когда русалки вылезали из вод рек и озер и бродили по суше. Но зачем ей русалки? И что она с ними делала? Ответов у Мелены не было, поэтому она продолжила плавать.
После освежающего купания, Мелена, обсохнув на солнышке, оделась. А затем выдохнув, направилась к густой тени, в которой росли пышные кусты крапивы. Не пугаясь, она решительно приблизилась и начала с усердием рвать крапиву, избегая ее колючих листьев. Под самый корень вырывала стебли, думая, что нужно очень много. Крапива обжигала и колола кожу пальцев и ладоней, но Мелене это даже нравилось. Приятно было еще и то, что она старалась ради Яги. Все руки краснющие, а со лба ручейками лился пот. Но старания порой ценнее простых подарков, знала она.
Мелена с трудом дыша, представляла, как соберет крапиву, сделает из нее нить, да свяжет браслет-оберег. Может сможет и краски приобрести, чтоб подарок был в цвет глаз наставницы. Собрав почти всю крапиву у берега и обвязав ее, Мелена побыстрее направилась обратно.
У ствола дуба бросила перевязанную крапиву, выдохнула. Из избы вытащила кувшин, да пошла к колодцу, что был на краю ближайшей деревни. Правда, когда прознали, что ведьма оттуда воды набирает, деревенские перестали на него ходить.
Железное ведро с плеском упало вниз в воду, а когда наполнилось, Мелена его подняла. Холодной воды всегда было приятно выпить в жаркий день после усердной работы. Держа двумя руками ведро, она наслаждалась. Кожа по-прежнему щипала от крапивы и лишь холодный металл немного успокаивал. Перелив в кувшин воды, Мелена повесила ведро обратно внутрь и закрыла крышкой колодец. Из сумки достала ломоть хлеба и на ходу начала есть, размышляя о том, что еще даже половины работы не сделано.
Кувшин с водой оставила в избе, а сама спустилась. Немного отдохнув и перекусив, Мелена вернулась к своим крапивным снопам. Слушая птиц, терпеливо каждый стебелек аккуратно отчищала от листьев, те пойдут в суп, решила она. И отнесла корзину домой и захватила доску с продолговатым камнем, а потом вернулась к делу.
По одному выкладывала дубцы на доску и слегка приминала их, надламывала, отделяя от твёрдой части стебелька тресту, стараясь длинными кусками отделить. И откладывала в сторону небольшими пучками. Когда дубцы все закончились, Мелена взяла все получившиеся пучки и повесила их на ближайшее дерево на нижнюю ветку, что была в тени. Пока те еще высохнут, она могла начать варить суп. Яга, когда придет домой, может даже и не поест. Ну а если и заметит суп из крапивы, то не предаст ему особого значения. Ведь по возвращению, наставница была очень усталая, чем пользовалась Мелена.
Взяв калиту с парой монет, Мелена побежала в деревню. Солнце сильно припекало, в плаще она бы сварилась, а поэтому его не накинула. Вся разгоряченная в откровенном сарафане и распущенными угольными кудрями. Уже представляла, как на нее будут таращиться девки с мужиками. Все недовольно сморщатся, боясь, что та накличет беду. А некоторые будут просто жадно пожирать ее глазами, желая отыметь хоть раз, но испугаются и не попытают удачи. Мелене, с одной стороны, было приятно, что ее никто не беспокоил, а с другой, даже обидно. Ведь где-то в глубинах души она обожала злиться на людей и показывать свою мощь, наказывать их, зная, что те ничего не смогут ей сделать.