Фаусто, казалось, размышлял, а потом набрался смелости и сказал:
— Ты мне осточертела!
— Лестное замечание, чемпион. Из тебя вышел бы неплохой адвокат.
У него была огромная сумка, в которую он запихивал свои вещи.
— Ты хотя бы заметил, что строительство закончилось? И теперь мою территорию никогда больше не назовут «строительным участком»?
Фаусто молчал.
— По крайней мере, пока ты не удрал, ты должен знать: все это я делала ради тебя. Я не могу сказать, во сколько мне это обошлось, так как я тратила, не считая. На это ушли все мои деньги. Пожертвуй тремя минутами, чтобы посмотреть на все это, окажи мне последнюю любезность.
Розина взяла его за руку, увлекая за собой. Фаусто резко отдернул руку, но пошел следом. Они направились к котловине; в лучах утреннего солнца кольцо асфальта блестело, словно рыбья чешуя.
— Что это такое? — спросил итальянец. Розина взорвалась.
— Он еще спрашивает, что это! Ты мудак или велосипедист? Велодром, олух! Я думала, что ты будешь здесь тренироваться со своими одноклубниками. Мы бы устраивали тут региональные отборочные соревнования. В центре был бы буфет, где подавались бы напитки, картошка фри, сандвичи. Это было бы так здорово и называлось бы все это «Велодром Фаусто Феррари».
Розина смутно надеялась увидеть на его лице хоть какие-то признаки волнения, но там не было ничего, кроме презрения и оцепенелого изумления.
Фаусто, глядя на Розину, покрутил указательным пальцем у виска.
— Где ты видела такие велодромы? Эта штуковина абсолютно плоская, непригодная к виражам. Здесь только можно кататься на роликах. Надо быть круглой идиоткой, чтобы строить велодром, не имея о нем никакого понятия! Пока, старая развалина!
Розина не смотрела, как он уходил, а тупо глядела на свое бесполезное детище до тех пор, пока не затихли звуки удаляющегося мотора.
— Но кто тебе наговорил весь этот вздор! — возмущалась Гертруда. — Держу пари, что это впавший в маразм Вальтер?
— Вовсе нет, — солгал Эдуар. — Меня обеспокоил визит вашего банкира.
— Он пришел обсудить со мной вопрос о помещении капитала.
— Вы говорите правду, ба Гертруда?
— Я надеюсь, ты прекратишь об этом тревожиться!
— Тем не менее я хочу отменить все приемы. К сожалению, ближайший прием отменить нельзя, но он будет последним, тем более что они меня больше не развлекают. Мне стыдно, что я потратил такую громадную сумму на свой гардероб.
— Ты должен выглядеть достойным своего положения, мой дорогой. Кстати, когда ты закончишь ремонт моего «роллса»? Мне его не хватает; когда я езжу на кладбище или в церковь в твоем довоенном «ситроене», мне кажется, будто я участвую в демонстрации машин старых моделей.
— Через три, максимум четыре дня я его сделаю, — пообещал Эдуар.
Князь вышел из комнаты, чтобы вернуться к работе. Несмотря на заверения княгини, на душе у него было неспокойно; он знал, что дыма без огня не бывает. Даже если Вальтер и сгущал краски, Гертруде, вероятно, пришлось пережить страшные волнения по поводу своих финансовых проблем, и Эдуар подумал: а не открыть ли ему собственное дело в Швейцарии, чтобы возместить расходы Версуа?
Он знал, что экономика Швейцарии, как и других европейских стран, испытывает кризис, который особенно затронул автомобильный бизнес. А ведь Эдуару хотелось заниматься только тем, что он всегда любил и в чем отлично разбирался.
Чтобы избавиться от мрачного настроения, князь решил заняться любовью — эта терапия всегда помогала. Он колебался, стоит ли наносить визит Элоди, которого она так страстно ждала. Хотя до Женевы было близко, князю не хотелось преодолевать даже это короткое расстояние. В замке у него был небольшой гарем — Маргарет и герцогиня Гролофф.
Он отправился на поиски Маргарет и нашел ее в будуаре Гертруды. Девушка читала вслух старой княгине. Ее легкий ирландский акцент придавал особое очарование тексту Марка Твена. Княгиня слушала с закрытыми глазами, ее голова была чуть откинута назад, на спинку глубокого прямоугольного кресла, ее красивые восковые руки лежали на подлокотниках. Эдуар не хотел нарушать эту идиллию и отправился к герцогине, которая смотрела телевизор в своей комнате. Ее жизнь протекала либо у телевизионного экрана, либо за гаданием на картах. Герцогиня пыталась заглянуть в будущее, которое было ясно и без карт.
Князь подошел на цыпочках в тот момент, когда на экране крупным планом шериф с физиономией преступника размахивал кольтом.
Эдуар вынул из брюк свой член и провел им по голове милой обжоры, опуская все ниже к затылку. Мадам Гролофф с криком подскочила, затем, увидев то, что ей предлагали, набросилась на него с жадностью белой акулы. Этот неожиданный сюрприз князя разжег ее природную ненасытность, и она принялась сосать мощный член Эдуара, выражая свое удовольствие, отчаянно сопя.