- Вот что я скажу тебе, солдатик: война скоро будет страшная. Пошлют тебя не в твоём чине, а как простых солдат посылают - за провинность какую-то. И не откупишься никакими подарками, не выбьешь себе тихого местечка никакими знакомствами: в самое пекло пошлют. Будешь с солдатами, своими близкими товарищами, лошадей запрягать, ядра к пушкам носить, врага штыком колоть. Много крови вражьей будет на руках твоих.., - она тяжело закашлялась, - раненых, безруких да безногих, таскать на себе будешь, аж кровь по спине твоей литься будет.., много раненых.., - она сглотнула и снова закашляла.
Он хотел налить ей воды и уже встал, чтобы подойти к ведру, но она шикнула:
- Сядь, не перебивай. Мне чуток осталось. Хочу, чтобы ты в живых остался - и здесь, и там... Жить тебе надо: детишек нарожать, внучков понянчить...
Она повернулась к нему:
- Возьми эту палку и береги её пуще глаз своих, храни при себе, ни кому не показывай и не рассказывай. Сохранишь тогда себе жизнь, хотя через такой огонь адов пройдёшь, что другим и не снилось...
Она замолчала - силы были на исходе. Тут она приподнялась на локте:
- А теперь о главном, о старикашке том, главаре. Он - получеловек, как и я, только обличье его волчье. Сделал всё-таки, волчара, как задумывал.., - тут она откинула одеяло и показала свой окровавленный бок с почерневшими дырами от больших зубов:
- Глянь, что сделал паразит - эта смертельная.., от неё я уже и не чаю спастись... Напал на меня не далеко от дома: вылетел из кустов без единого рыка, вцепился в бок, как шакал подлый, я ничего и сделать-то не успела. Еле вырвалась, но след свой, вишь, оставил... Ох, и травки теперь не помогут от этой пасти гнилой.
Она прервалась и вновь захрипела.
- Ты вот что сделай, - сказала она сквозь хрип, - найди того, который жив остался, и добейся всех признаний. Слышишь? Тебе в будущем это поможет. А самое главное я тебе не раз говорила: уезжай отсюда, если в живых хочешь остаться... Всё, иди с миром.
Она закрыла глаза. Князь слышал только её тяжёлое хриплое дыхание. Посидел ещё не много - старуха не поворачивалась.
Выйдя из комнаты, тихо прикрыл дверь. Дойдя до могильных камней, что стояли во дворе у бочек, он вспомнил, что забыл взять палку. Когда вернулся назад - посмотрел на старуху и обомлел: лицо её почернело, руки странно вытянулись, а пальцы сжались в кулаки с такой силой, что вот-вот проткнут ладони. Она не дышала.
Тишина стояла такая, будто эта комната была самым тихим на земле местом. Много позже князь узнал, что подобную тишину называют "молитвой без слов" или "дыханием ангела". В такие минуты важно оставаться абсолютно не подвижным: человеческое тело окутывается прозрачным коконом, который не даёт проникнуть никаким звукам. Кокон напитывает тело необъяснимой энергией, и она сохраняется до конца жизни, оберегая человека от любых неприятностей. С некоторыми людьми такое случается раз в жизни в переломный момент. Теперь это произошло и с Сергеем Петровичем: он оставался недвижим - руки и ноги держал кто-то большой и сильный, а всё его тело, обложенное невидимой ватой, нагревалось изнутри необъяснимым теплом. Вся комната наполнилась золотисто-белым светом от не видимого источника, и даже тело старухи было окружено едва заметным сиянием. Князю на миг показалось, что старуха чуть улыбнулась, будто видела приятный лёгкий сон...
Тишина внезапно нарушилась птичьим гомоном, ворвавшимся снаружи. Князь в первый момент был оглушён им, но одновременно почувствовал себя свободным от невидимых рук. И тут он снова вспомнил о палке, но где только ни искал её: на кровати, на полках, на столе среди склянок и пучков травы - палка словно испарилась.
Он вернулся в дом, нашёл Глашку:
- Матрёна Тимофеевна, кажется, померла, - его голос звучал по-будничному равнодушно: таким тоном отдавались ежедневные распоряжения. Сейчас князь испытывал не тяжесть утраты знакомого человека, а сильное желание рухнуть на кровать, накрыться с головой толстым непроницаемым одеялом и провалиться в чёрную глубину сна, где его никто бы не донимал.
Его спокойные усталые глаза встретились с глашкиными глазами цвета почерневшего серебра, наполненными влагой. Он равнодушно наблюдал, как она охнула, коснулась жилистыми руками своего исхудалого лица, и стояла так в молчаливом испуге, помня о том, что смерть за одним не приходит, а будет брать ещё и ещё...
Князь отвернулся и пошёл к себе. Не раздеваясь, лёг на кровать и уснул. Сквозь сон, бывшим лишь сплошным серым туманом, а не цветными картинками, он слышал не приятный повторяющийся звук, который его и разбудил - хлопала балконная дверь. В наступившей ночи поднялся сильный ветер и начался долгожданный дождь. Он лил так, будто хотел за одно мгновение обрушить мощным холодным потоком всю накопленную за много дней силу. Двигаясь медленно сплошной стеной в сторону кладбища, он обмывал особняк с восточной стороны и заливал балкон - ещё чуть-чуть и вода хлынет в комнату, не успев вылиться за пределы балконной площадки.
Князь встал, подошёл к двери, чтобы закрыть её на медную щеколду, и вдруг увидел - на балконе кто-то стоял в белой рубахе. Его ноги налились тяжестью, словно их туго перевязали верёвкой и они наполнились кровью. Его затошнило. Не имея сил двинуться с места, он мог лишь смотреть туда - на балкон сквозь белый тюль, толкаемый ветром. То что было в белой рубахе, обернулось и посмотрело на князя. Его чутьё, подсказавшее нелепейшую догадку, и тут же безжалостно отброшенную, оказалось жестоко правдивым: это была ОНА... Она пришла... Оттуда...
Он услышал тихое, пугающе-знакомое хихиканье. Тюль резко отбросился сам собою, и старуха сделала шаг вперёд.
- Бери! - она протянула князю потерянную палку. Он взял её и при этом случайно коснулся холодных, как у мраморной статуи, окоченелых пальцев. Старуха засмеялась и он упал в обморок.
19
В дверь стучали так, что трещали доски. Князь поднялся с нагретого утренним солнцем пола с палкой в руках. Открыв двери, которые вчера сам запер на крючок, он увидел управляющего, тот был трезв.
- Сергей Петрович, там к вам мужик какой-то не наш, вас хочет видеть. Говорит, срочное дело есть - вы, мол, знаете.
Сергей Петрович смотрел на управляющего удивлённо изогнув бровь.
- А может солдат позвать, - предложил управляющий, - да и выкинуть взашей? Чой-то он мутный какой-то, чужой, одним словом...
- Нет, Дмитрий Степаныч, не надо. Я сейчас спущусь, - ответил князь и закрыл дверь.
Посмотрев в зеркало, он увидел взлохмаченные чёрные волосы, будто всю ночь валялся в чужих постелях; синяк на скуле; ныл левый бок, будто сначала его отморозил, а теперь он отходил.
Князь оделся по всей форме и прикрепил к ремню кортик. Спускаясь по леснице, поскользнулся, как в первый день своего приезда. Но на этот раз не удержался и покатился вниз. В коридоре никого не было. Он встал, потирая ушибленное колено, поднял, отлетевшую в дальний угол, фуражку, и пошёл к выходу.
Семён рвался внутрь, но его не пускали бабы во главе с Глашкой. Князь протиснулся между ними и выскочил навстречу Семёну.
- Пойдём со мной, - сказал князь и зашагал к конюшне.
Семён хромал за ним, чуть отставая. Когда они скрылись от любопытствующих взоров, Семён, переводя дыхание, стал быстро рассказывать:
- Я предупредить пришёл... Местные видели: волк здесь шатается. Но не такой, какие всегда сюда забредают, мелкие да тощие, а огромный такой, седой матёрый. Нам его, с тобой, порешить надо, а тут простым ружьишком не обойдёшься - здесь струмент особый надобен.
Князь смотрел в землю, прикидывая, как правильней задать вопрос.
- Не тот ли это волчище, который над всеми вами верховодил? - он долгим испытующим взглядом посмотрел на Семёна, а тому не стоялось на месте: глаза вдруг забегали, голова закрутилась в разные стороны - или боится кого, или ищет в какую сторону прыгнуть, как от жаркого огня. Вёл себя так, будто удрать хотел с одною-то здоровою ногой. Князь усмехаясь наблюдал эту картину, и под его взглядом Семён начал приходить в себя. Выдохнул, успокаиваясь: