Еще одна тверская летопись начала XV в. явно возникла всего несколько лет спустя после свода Арсения. Сравнивая тверские известия Рогожского летописца и Симеоновской летописи с соответствующими сведениями Троицкой летописи, составленной в 1408 г., можно установить, что первые летописи основываются на сокращенном и переработанном варианте последней. Поскольку Рогожский летописец завершается известием от 13 апреля 6920 г. (1412 г.)[90], М. Д. Приселков и Я. С. Лурье связывают возникновение тверской редакции Троицкой летописи с этим годом[91]. Известия после 1408 г. представляют собой более поздние дополнения. А. А. Шахматов также исходил из существования свода 1412 г., составленного при тверском епископе Антонин, преемнике Арсения[92].
Из тверского источника H. М. Карамзина и из сообщении в «Русском хронографе» (редакция 1312 г.) А. Н. Насонов делает вывод о существовании тверского великокняжеского свода 1425 г., причем посвящен этот свод был, по предположению А. Н. Насонова, умершему в этом году великому князю тверскому Ивану Михайловичу[93].
Равным образом и кашинская редакция тверского свода восходит, согласно А. Н. Насонову, к 1425 г. Эта гипотеза основывается на большом количестве кашинских сведений в Никоновской летописи[94]. Соответствует ей и то, что в этом обширном своде XVI в. тверские известия менее обстоятельны, чем соответствующие материалы летописей, восходящих к Арсеньевскому своду 1409 г. К этому надо добавить, что многие события тверской истории подтверждаются только Никоновской летописью. Эго касается прежде всего разразившихся в Тверском княжестве в середине XIV в. внутренних конфликтов, и особенно — их начальной фазы. В развитии этих противоречий существенную роль сыграла старшая кашинская ветвь тверского княжеского дома, о чем подробно будет сказано далее[95]. В Тверском сборнике, а частично — ив Рогожском летописце, об этой борьбе за власть в основном умалчивается. Обе эти летописи отражают содержание тверских великокняжеских сводов XV в., в которых «неприглядные» стороны тверской истории явно затушевались.
В соответствии с концепцией А. Н. Насонова, общим оригиналом Рогожского летописца и Тверского сборника был свод великого князя тверского Бориса Александровича (1425–1461)[96]. Рогожский летописец не может восходить к своду, составленному по указанию Бориса Александровича в 1455 г., как это предполагает А. Н. Насонов, уже потому, что водяные знаки на бумаге рукописи этой летописи датируют рукопись 1440-ми годами[97]. Влияние новгородского источника 1448 г., которое для А. Н. Насонова является важным аргументом в пользу его гипотезы, согласно Я. С. Лурье, вообще не фиксируется в Тверском сборнике, а соответствующая информация в Рогожском летописце восходит к другим оригиналам[98]. Кроме того, выше уже говорилось, что Рогожский летописец и Тверской сборник, начиная с известий середины XIV в., отличаются друг от друга сильнее, чем этого следовало бы ожидать при их общем «происхождении» от свода середины XV в. С большой уверенностью можно утверждать, что гипотетический свод 1455 г. не является общим протографом Рогожского летописца и Тверского сборника.
91
Приселков М. Д. История. С. 116 и след, (возникновение редакции — «около 1413 г.»); Лурье Я. С. Общерусские летописи… С. 36 и след.
92
Шахматов А. А. Отзыв… С. 3. А. Н. Насонов, напротив, отвергает эту точку зрения: Насонов А. Н. Летописные памятники… С. 758. Он полагает, что оригиналом Рогожского летописца и Симеоновской летописи был некий источник, близкий к упоминаемой далее кашинской редакции 1425 г. При этом остается неясно, почему Рогожский летописец завершается 1412 г., хотя рукопись этого свода относится к 1440-м гг. (см.: ПСРЛ 15,1. С. VIII).
95
Василий Михайлович (ум. 1368 г.) и его потомки. После смерти его внука с таким же именем в 1382 г. старшая кашинская линия прервалась. С 1399 г. по 1425 г. в Кашине сидели потомки великого князя тверского Михаила Александровича.
97
Ср. анализ Н. П. Лихачева в предисловии издателя: ПСРЛ 15, 1. С. V–VIII; а также: Кучкин В. А. Арсений Николаевич Насонов: Биография и творческий путь // Летописи и хроники. 1973. М., 1974. С. 12. Во всяком случае, палеографическая датировка рукописи Рогожского летописца Н. П. Поповым (конец XV — первая четверть XVI вв.) существенно отличается от утверждения Н. П. Лихачева. См.: ПСРЛ 15.1. С. III–V.