«и этот процесс внутренней концентрации ставил ее (т. е. Тверь) более независимо по отношению к Москве и великому княжеству всея Руси. Тверь при великом князе Иване Михайловиче стоит самостоятельной политической единицей между Москвой, татарами и Литвой»[1149].
Будущее должно показать, удастся ли тверским правителям сохранить политическое пространство, которое, казалось бы, не идет в сравнение с Москвой, Ордой и Литвой.
Представляется, однако, что самосознание тверских правителей было отнюдь не малым. Применительно к внуку Ивана Михайловича, Борису Александровичу, это еще будет показано. Сам Иван в 1408 г. внятно дал понять своему московскому соседу Василию Дмитриевичу, что он не ощущает себя второразрядным правителем по отношению к нему.
М. В. Рубцов в своем большом нумизматическом труде о тверских монетах приводит факт, как представляется, указывающий на то, сколь сильно Иван Михайлович умел придать символическое выражение своему самосознанию властителя. М. В. Рубцов упоминает найденные в Старице серебряные монеты, «совершенно схожие» с монетами Ивана Михайловича видом и формой. Наряду с нечитаемыми следами надписей на аверсе этих монет выбито изображение двуглавого орла с распростертыми крыльями[1150].
Глава VIII
Была ли Тверь державой, подобной Москвве или Литве? Борис Александрович (14251464) и политика Твери в период внутреннего ослабления Москвы и Литвы
1. Прекращение существования удельного княжества Кашинского и нарушение прав Ивана Юрьевича. Начало правления Великого князя Бориса Александровича
В мае 1425 г. в шестидесяти семилетием возрасте умер великий князь Иван Михайлович. 21 мая вступил после него на тверское княжение его сын Александр; Кашиным стал править дядя нового великого князя Василий Михайлович[1151]. В одном из сообщений сказано, что Иван «приказа княженне свое внуку своему Борису Александровичю, а Кашинъ брату своему Василью»[1152]. Упоминание Бориса Александровича в качестве прямого наследника великого князя Ивана опережает события. Заслуживает, однако, внимания указание на четкое обособление Кашина, как части наследства, отошедшей Василию.
Великий князь тверской Михаил Александрович, умерший в 1399 г., завещал Тверь и большую часть тверской территории своему старшему сыну Ивану и его сыновьям Александру и Ивану. Об этом уже подробно говорилось ранее. Между Иваном Михайловичем и его братом Василием в первой четверти XV в. не раз возникали конфликты. Наряду с вопросом о владельческих отношениях в Кашине, где помимо Василия держал свой удел второй удельный князь Иван Борисович, в основе этих распрей должна была лежать также проблема устранения Василия от наследования (по праву старшинства) великого княжения тверского. В конце концов Иван Михайлович и его брат Василий явно сошлись на том, что Василий будет уважать наследование тверского княжения по праву первородства, тогда как Иван с сыновьями признает права Василия на Кашин. В недалеком будущем Кашин все равно должен был оказаться в составе тверского княжения, поскольку ни Василий, ни второй кашинский князь Иван Борисович не имели мужского потомства[1153]. Однако и этому компромиссу суждено было просуществовать недолго.
Великий князь Александр Иванович умер 26 октября 1425 г., прокняжив, таким образом, всего несколько месяцев[1154]. Его преемником стал старший сын Александра Юрий. Юрий Александрович умер 26 ноября 1425 г., всего через четыре недели после своего восшествия на тверской великокняжеский стол. Вероятной причиной этих смертей, внезапно последовавших друг за другом, была чума, свирепствовавшая в это время на Руси. После смерти Юрия четвертым великим князем тверским 1425 года стал брат Юрия Борис Александрович. Уже вскоре после своего вокняжения Борис «поималъ» своего двоюродного деда Василия[1155]. Василий попал в плен, и о его дальнейшей судьбе летописи ничего не сообщают. Поскольку, помимо этого, уже в 1415 г. источники умолкают и об Иване Борисовиче, акции нового великого князя означали, по всей вероятности, весьма серьезные изменения во внутреннем устройстве Тверского княжества: удельное княжество Кашинское, источник конфликтов в сфере власти великого князя тверского на протяжении десятилетий, прекратило свое существование[1156].
1149
Пресняков А. Е. Указ. соч. С. 348 и след.; см. также: Черепнин Л. В. Образование. С. 705 и след. (Л. В. Черепнин приходит к аналогичному выводу).
1150
Рубцов М. В. Указ, соч Деньги великого княжества Тверского… G 224. Тверские монеты с двуглавым орлом дошли до нас с надписью последнего великого князя тверского Михаила Борисовича (1461–1485 гг.). См.: Там же. С. 308 и след. № 412–416. Об истолковании московской символики двуглавого орла см.: Alel G. The Adoption ol the Muscovite Two.Headed Eagle. A Discordant View // Speculum. 1996. Vol. 41. P. 1–21. В указанной работе изложен следующий взгляд на проблему. Великий князь московский Иван III после установления дипломатических контактов с Габсбургами перенял символ двуглавого орла, употребляемый также и немецкими императорами. С учетом того, что Я. С. Лурье подчеркивает лидерство Твери во введении символа двуглавого орла (правда, на монетах. а не на печати великого князя, как у Ивана III), мы можем предположить, что на Москву повлияли и тверские образцы См.: Лурье Я. С. Идеологическая борьба в руской публицистике конца XV — начала XVI в. М.; Л., 1960. С. 391. Иван III аннексировал Тверь в 1485 г., а в 1486 г. он принял первого посла Габсбургов Николауса Поппеля. Какой же образец лежал тогда в основе тверской чеканки? М. Хеллманн указывает на печать с двуглавым орлом немецкого короля Сигизмунда 1402 г. См.: НеIImann М. Moskau und Byzanz // JGO. N. F. 1969.17. S. 336 sq Abb 4. Эта печать может иметь отношение и к уже упоминавшимся монетам с двуглавым орлом, предположительно относящимся к времени правления Ивана Михайловича (1399–1425 гг.). Учитывая тверские торговые связи с Западом, а также и то, что в Византии двуглавый орел, в котором много раз усматривали прообраз русского символа, фиксируется лишь как орнаментальный знак, а не как властный символ, на сегодняшний день «западная» гипотеза представляется наиболее убедительной О тверских монетах с двуглавым орлом, надежно относимых к последнему великому князю тверскому Михаилу Борисовичу.
1151
Летописный фрагмент ГАКО, рукописная коллекция. № 1554. Цит. в: Кучкин В. А. О тверском летописном материале… С. 347. Прим. 10.
1153
См: Экземплярский А В. Указ. соч. Т. 2. С. 536 и след. Сын Василия Дмитрий упомянут единственный раз при рождении в 1440 г.
1154
ПСРЛ 15 Стб. 488 (6933 г.) Названный днем смерти Дмитриев день приходился на 26 октября.
1155
Там же. Стб. 489; Летописный фрагмент ГПБ. Q IV. № 216. Цит. по: Насонов А. Н. О тверском летописном материале… С. 3 (о пленении Василия).
1156
Сколь сильно еще в сознании современников было обособление Кашина, показывает одна из новгородских грамот зимы 1446/47 г., содержащая предложения относительно договора между Борисом Александровичем и Великим Новгородом. Одна из статей этой грамоты касается новгородцев, собиравшихся «во Тфери жити, или во Тферьскомъ княженьи, или в Кашини». См.: ГВНиП. № 20. С. 37.