Кроме грамот, касающихся отношений Твери с Великим Новгородом, сохранились документы, в которых речь идет об отношениях Твери с Москвой или с Литвой[133]. Неизвестно, фиксировались ли договорные союзы между Тверью и иными русскими княжествами, к примеру. Ярославским или Суздальско-Нижегородским. Нет никакой информации и о договорах между Тверью и Смоленском. После аннексии великого княжества Смоленского Литвой между нею и Тверью был заключен союз, предусматривавший возможность третейского суда по спорным делам в пограничных областях[134].
Наряду с грамотами, касающимися межгосударственных отношений, сохранилось большое количество грамот о дарениях, привилегиях и продажах, составленных на территории великого княжества Тверского. Большинство этих документов относится ко второй половине XV в. Часть этих грамот[135] также дает важные сведения о политическом развитии Твери.
Помимо грамот следует использовать также письма, послания и близкие к ним документы. От начала XIV в. дошло послание патриарха Нифоита великому князю Михаилу Ярославичу (1310/11 г.). Немного позже тверской монах Акиндин составил «Написание», также обращенное к Михаилу Ярославичу[136] В связи с борьбой, которую в начале 1370-х гг. вел против Москвы Михаил Александрович, привлекаются многочисленные патриаршие послания или послания к патриарху[137]. От XV в. сохранилось послание митрополита Фотия тверскому епископу Илье[138]. В 1451/52 г. послание тверскому епископу направил митрополит Иона[139]. Есть документы об отношениях тверских епископов Моисея и Геннадия с митрополитами Ионой и Феодосием с 1459 г. по 1461 г.[140]
4. Прочие письменные источники
В Твери писались, переписывались и украшались иллюстрациями самые различные богослужебные книги и тексты (по преимуществу— литургические). С литературными же интересами связана тверская рукопись византийской хроники Георгия Амартола. Впрочем, в возникновении этой тверской рукописи должны были сыграть свою роль и политические мотивы. К особенно искусно выполненным тверским рукописям относится тверской экземпляр древнерусского собрания правовых норм («Мерило праведное»)[141]. Все эти произведения подчеркивают высокий уровень, которого тверская культура письменности достигла уже к началу XIV в.[142] В отдельных случаях из маргиналии писцов можно получить информацию о политической истории Твери.
Глава II
Ранняя Тверь и возникновение Великого княжества Тверского
1. Начало города Твери
На протяжении XII века, во время расцвета Киевской державы, северо-восточная Русь («Залесье»)[143] постепенно выходила из своей провинциальной отсталости. Позднее, в XIV и XV вв. в этом регионе состоялось «второе рождение русской нации в Московском государстве» (Г. Штекль)[144].
Упадок Киева был следствием борьбы между русскими князьями, нападений половцев из ближних степей и в немалой степени — результатом ослабления киевских торговых связей. Четвертый крестовый поход, осуществлявшийся под руководством венецианцев, закончился в 1204 г. завоеванием Константинополя, важнейшего торгового партнера Киева; после этого венецианцы первым делом наложили руку на торговлю с Византийской империей. Весь этот набор факторов приводил к тому, что население наиболее древних центральных областей Руси переселялось в юго- западном или северо-восточном направлениях, в те области, где безопасность и достаток казались обеспеченными лучше, чем в киевском регионе, в течение XII столетия на северо-востоке рядом с древними городами Ростовом и Суздалем (по имени последнего регион называется также Суздальской землей)[145] возникло множество новых поселений и городов. Наиболее значительным из этих вновь основанных городов был Владимир на Клязьме. Во второй половине XII в. этот город превратился в новую столицу великих князей Киевской державы. На северо-западе владимиро-суздальских владений, тогда еще сохранявших свое территориальное единство, располагался тверской регион, граничивший с землями Великого Новгорода. В Новгороде на протяжении XII в., также происходили существенные перемены. Власть часто меняющихся князей становилась все слабее, пока в конце концов новгородская «городская республика» не приобрела обширную автономию. По существу, политику Новгорода определял высший слой боярства. С точки зрения новгородцев, в тверском регионе начинались «низовские земли», т. е. расположенные в верхнем и среднем течении Волги территории. Волга была одной из двух важнейших транспортных артерий новгородской торговли. Тогда как значение «пути из варяг в греки» — от Балтийского моря в Византию[146] — из-за упадка киевской торговли постоянно уменьшалось, торговля по Волге с Востоком, связи Новгорода с Каспийским морем имели большой вес и в XII в. Важную роль в этой торговле играли, по всей вероятности, купцы из Суздальской земли и из государства волжских булгар[147]. На возникновение Твери и складывание предпосылок к ее историческому развитию существенно повлияли подъем русского северо-востока как области, привлекающей переселенцев, и выгодное географическое положение Твери на важном торговом пути. От Новгорода к Волге дорога шла сначала из Ильмень-озера через реку Мету и далее, через волок у Вышнего Волочка, — в Тверцу. Этот приток Волги впадает в нее с севера. Вблизи от места впадения Тверды в Волгу и возникло местечко Тверь. В историческое время ядро города — тверской «город» или «кремник» находились все же не прямо возле устья Тверды, а в полутора километрах к западу на другом, правом берегу Волги. Это городское ядро располагалось на мысу, образуемом Волгой и впадающей в нее с юга рекой Тьмакой[148]. На этом месте в 1934 г. советские археологи провели раскопки, имевшие целью более точное определение даты возникновения Твери, плохо восстанавливаемой на основе письменных источников. Эти работы и последовавшие за ними контрольные раскопки на левом берегу Волги дали такое заключение: «город» с крепостными укреплениями располагался сначала на уже упомянутом мысу, образуемом Волгой и Тьмакой на правом волжском берегу. Древнейшее насыпное сооружение (т. е. вал — прим. ред.) возникло не позднее XII в. До этого, в XI в. на том же месте существовало неукрепленное поселение сельского типа, в котором, впрочем, изготавливался металл. Хотя контрольные раскопки на левом берегу Волги и в устье Тверды, там, где позднее находился весьма значительный тверской Отроч монастырь, подтвердили, что ни в XII в., ни в XI в., ни в более раннее время там не было ни поселения, ни укреплений, руководитель раскопок 1934 г. Н. П. Милонов считал вероятным существование в устье Тверцы новгородского торгового поселения. Н. П. Милонов указывал при этом на находки западноевропейских монет X–XI вв., обнаруженных в этом месте на левом берегу Волги и обоих берегах Тверды[149]. Результаты раскопок в районе Отроча монастыря, во всяком случае, дают основание для предположения о том, что поселение располагалось не на правом, а на левом берегу Тверды, в Затверечье[150]. Все же эта гипотеза археологически не подтверждена.
133
Ср.: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л., 1950 (далее ДДГ).
134
ДДГ. № 54. С. 164. Об аннексии Смоленска Литвой см.: ПСРЛ 35. С. 230 (6913 Г.); ПСРЛ 15. Стб. 471 (6912 г.).
135
Опубликовано: Акты социально. экономической истории Северо. Восточной Руси конца XIV — начала XVI в. М., 1964 (далее: АСЭИ). Т. 3. С. 152 и след.
136
Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссией). Спб., 1880. Т. 6. № 16. Стб. 147–158.
137
Там же. Приложения. № 13–20. Стб. 69–120: Ne 24–29. Стб. 135–166. Ср. здесь: Darrouzes J. (Ed.) Les regestes des astes du patriarcat de Constantinople. P., 1977. Vol. I. Les actes des patriarches. Fasc. V. Les regestes de 310 â 1376. P. 528 sq.
139
Акты исторические, собранные и изданные Археографическою комиссиею. СПб., 1841. T. 1 (1334–1598 гг). № 51. Стб. 99–102.
140
РИБ. Т. 6. № 82. Стб. 625 и след.; № 91. Стб. 679 и след.: № 92 Стб. 681 и след.; № 93. Стб. 685 и след.
141
Сводный обзор см.: Вздорнов Г. И. Искусство книги в Древнем Руси: Рукописная книга Северо. Восточной Руси XII — начала XV веков. М., 1980. С. 41–60; табл. 18–28.
143
Так, к примеру, в именовании Переяславля «Залесским», т. е. буквально «Переяславль за лесом».
146
Этот путь шел через систему рек Волхов — Лозать — Днепр, доступную благодаря большому количеству волоков.
147
Noonan Th. S. Suzdalia's Eastern Trade in the Century Before the Mongols Conquest // Cahiers du monde russe et soviétique. 1978. 19. P. 371–384.
148
Рикман Э. A Новые материалы по топографии древней Твери // КСИИМК. 1953. Вып. 49. С. 46 и след. См. также прилагаемый к данной работе план Твери: С. 388–389.
149
Милонов Н. П. Археологические разведки в Тверском Кремле // ПИДО. 1935. Т. 5. № 9–10. С. 150 и след. К еще более раннему времени — вплоть до VIII в. — восходят найденные в Твери и ее округе куфические (арабские) дирхемы и булгарские монеты. См. об этих находках: Рубцов М. В. Деньги великого княжества Тверского: Археолого-нумизматический опыт из истории Тверской культуры XIII–XV вв. // Труды второго областного Тверского археологического съезда. Тверь, 1906. Отд. II. С. 102.