Второго успеха великий князь тверской добился в своих отношениях с Литвой. После того, как неосуществимыми оказались далеко идущие планы создания литовско-русской митрополии, и после московских успехов в Рязанском княжестве в конце 1371 г., Ольгерду следовало опасаться значительного ухудшения политической ситуации. Вполне реальной представлялась попытка Москвы в ближайшее время превратить в вассальное княжество и Тверь. После перехода на московскую сторону кашинского князя (еще до конца 1371 г.[829]) стало ясно, что в Твери Москва будет действовать также, как и в Рязани: вместо Михаила Александровича будет поставлен союзный Москве местный удельный князь.
Михаилу удалось использовать эту угрозу в качестве рычага при обеспечении военной поддержки, в которой Ольгерд столь бесцеремонно отказал ему в конце 1370 г. Литовский великий князь понял, что, если он не хочет превращения Твери в сателлит Москвы, ему следует вмешаться именно теперь. В начале апреля 1372 г.[830] Михаил Александрович вместе со своими литовскими союзниками открыл новый этап борьбы с гегемонистскими устремлениями Москвы. Предупреждающим ударом тверской великий князь захватил город Дмитров, расположенный к юго-востоку от Твери, тогда как брат Ольгерда литовский князь Кейстут и сын Ольгерда Андрей напали на Переяславль. Литовские войска внезапно появились перед Переяславлем 7 апреля 1372 г. и опустошили предместье; все же они не смогли взять недавно построенное укрепление. Москвичи и далее взирали на «блицкриг» своего соперника в полном бездействии[831]; литовцы же вместе с Михаилом Александровичем двинулись на Кашин и окружили город. Жителям Кашина пришлось откупаться от захвата города и грабежей.
«А князь величии Михаиле въ всю свою волю введе брата своего князя Михаила Васильевича. И отътоле приидоша въ свояси»[832].
Кроме того, Михаил Александрович смог посадить своего наместника в пограничном новгородском городе Торжке. Однако в последнюю майскую неделю 1372 г. в Торжок пришли бояре из Великого Новгорода и «люди великого князя», т. е. люди из свиты Дмитрия Московского, выгнали тверского наместника, ограбили и убили тверских купцов или же захватили их в плен. После этого Михаил Александрович срочно пошел со своими войсками на Торжок. В то время как Дмитрий Иванович по-прежнему пребывал в Москве, Михаил вечером 31 мая 1372 г. появился перед Торжком.
«…И нача смирениемъ слати къ Новгородцемъ и къ Новотръжцемъ: кто моихъ Тферичь билъ и грабилъ, техъ ми выдайте, а я зъ оу васъ не хочю ничего, а наместника моего посадите»[833].
Хотя в Торжке и возникли противоречия относительно того, как следует реагировать на умеренные желания Михаила, все же в конце концов его требования были в резкой форме отклонены[834]. Когда новгородские и новоторжские войска вступили в бой, они потерпели сокрушительное поражение. Те, кто уцелел, искали спасения в бегстве, тогда как тверичи напали на Торжок и сожгли посад. Огонь перекинулся по ветру на укрепленный город, в итоге сгоревший полностью.
Тем самым Михаил Александрович значительно укрепил свои позиции, не дав одновременно великому князю Московскому повода для открытого выступления. Более того, Литва и Тверь продолжили наступательные действия. 12 июля 1372 г. у Любуцка, расположенного на юге московских владений, тверское войско соединилось с литовскими отрядами для третьего большого похода на Москву. Москвичи теперь впервые желали открытого сражения, но до крупной битвы дело в конце концов все же не дошло. После того, как передовой литовский отряд, возглавляемый самим Ольгердом, был обращен в бегство, две армии встали друг против друга по обе стороны глубокого оврага, будучи не в состоянии вступить в бой. Ольгерд, явно обеспокоенный предшествующим поражением, заключил с Москвой мирный договор[835]. Документ, в котором содержались условия договора, до нас не дошел. Тверской летописец сообщает о позиции, занятой в этой связи Тверью:
829
Известие о соглашении Михаила Васильевича с Москвой помещено в Рогожском летописце (ПСРЛ 15. 1. Стб. 98 и след.) непосредственно перед известием о победе Москвы над Олегом Рязанским и о рождении московского княжича Василия Дмитриевича (30 декабря 1371 г.).
830
Изображаемые далее события отнесены в летописях частично к 6880 г., а частично — к 6881 г. Полная датировка в Тверском сборнике, относящая взятие Торжка к 31 мая 1372 г. (ПСРЛ 15. Стб. 432 (6880 г.)), дает возможность доказать, что события относятся к мартовскому году 6880 (1372/73 г.). Другие летописи следуют, по. видимому, ультрамартовскому стилю: ПСРЛ 25. С. 187 и след. (6881 г.); ПСРЛ 35. С 49 (6881 г).
831
В целом литовские войска продемонстрировали исключительно высокую мобильность, но все же они были плохо подготовлены к длительной осаде. См. об этом: Nitsche P. Mongolenzeit… S. 602.
834
В: ПСРЛ 5 (С1Л). С. 232: «…И бысть межи има раздора и смятеся весь град, они же ни мала хотяху покоритися, и посылаху послы со ответы, а все с высокоумиемь…».
Местоимением «они» обозначена здесь «партия войны» в Торжке, состоявшая, наверняка, в первую очередь из людей, прибывших из Великого Новгорода. Поскольку Новгородские источники (а цитированный источник представляет собой новгородскую летопись) также сообщают о мирных предложениях Твери, недопустимо истолковывать эти предложения как пустой аргумент, призванный оправдать разрушения, учиненные тверичами в Торжке (как это делает В. Н. Вернадский; см.: Вернадский В. Н. Новгород и Новгородская земля в XV веке. М.; Л., 1961. С. 231 и след. При этом автор данной работы умалчивает о нападении на тверских купцов).
835
ПСРЛ 25. С. 189 (6881 г.). Л. В. Черепнин ссылается на московскую архивную запись о и сохранившемся договоре. См.: Черепнин Л. В. РФ А. Ч. 1. С. 49 и след. Согласно этой записи, мирный договор был заключен Ольгердом и его братом Кейстутом с Дмитрием Ивановичем и Владимиром Андреевичем Серпуховским. Западнорусская Супрасльская летопись (ПСРЛ 35. С. 49 (6881 г.)) говорит о «вечном мире», т. е. в отличие от летнего договора 1371 г. речь идет о бессрочном соглашении.