В начале восьмидесятых годов Тверь явно оправилась от последствий войны 1375 г. С этого времени известия из Твери вновь становятся более многочисленными. В 1381 году Михаил Александрович приказал позолотить купол тверского храма Спаса[921], продемонстрировав тем самым богатство своей земли. К этому времени относится также ссылка в Тверь митрополита Пимена[922]. Почему в качестве места ссылки была определена именно Тверь, остается неясным. Митрополит Алексей, великий покровитель московского дела, умер в 1378 г. После этого великий князь Дмитрий послал в Константинополь своего фаворита монаха Митяя для утверждения его преемником Алексея, но Митяй по дороге умер и сопровождавший его переяславский архимандрит Пимен смог добиться митрополии, благодаря имевшимся у Митяя «бланкам»[923]. Ситуация еще более усложнилась из-за того, что в 1375 г. патриарх Филофей посвятил митрополита литовского, чего так добивался Ольгерд. Власть этого митрополита вопреки притязаниям Ольгерда не распространялась, однако, на восточнорусские княжества. Правда, у Филофея была при этом задняя мысль: Киприан, митрополит литовский, в один прекрасный день должен был стать преемником Алексея. Но этот план сразу же провалился. После смерти Алексея московский великий князь отказался от кандидатуры Киприана и, как уже упоминалось, отправил в Константинополь Митяя. После того, как его место занял Пимен, Москве пришлось выбирать между двумя митрополитами, оба из которых были для нее нежелательными. В 1381 г. решение было принято в пользу Киприана[924].
В следующем 1382 г. хан Тохтамыш с большим татарским войском выступил против Руси. После поражения на Куликовом поле Тохтамыш отстранил от власти хана Мамая и перенял у него власть в Орде. Теперь он собирался восстановить татарское владычество над Русью. На этот раз московский великий князь не вышел на бой, а бежал с семьей в Кострому. Едва митрополит Киприан вернулся из Новгорода в Москву, как город, оставленный своим князем при приближении татар, был охвачен ужасным смятением и страхом. Тут Киприан понял, что ему следует как можно скорее добраться до Твери[925]. Вера Киприана в безопасность пребывания в Твери могла иметь много причин: сравнительно удаленное с татарской точки зрения положение города, мощь тверских укреплений и возможные политические виды хана на Тверь. Относительно последнего сначала, правда, следует доказать, что Тохтамыш собирался облагодетельствовать Тверь, как это сделал (хотя и не очень энергично), Мамай. После того, как Тохтамыш хитростью взял и разграбил Москву, его войска двинулись дальше к северу. Первой из его жертв стал Переяславль, расположенный в опасной близости от Твери. После этого Тохтамыш действительно повернул в Тверь. Однако великий князь Михаил отправил навстречу татарам посла «со многими дарами» и добился того, что татары повернули назад[926]. Изложение этих событий во многих советских работах оставляет впечатление, что Михаил был буквально одержим мыслью использовать поход Тохтамыша против Москвы в интересах Твери; угрозы самой Твери при этом как будто и не существовало[927]. Верно, впрочем, что после этих событий Михаил еще раз попытался получить ярлык на великое владимирское княжение. Тохтамыш взял Москву 26 августа 1382 г., Михаил же отправился в Орду 5 сентября, явно сразу после ухода татар с Руси; другими словами, он следовал по пятам за татарским войском, выбрав при этом, правда, окольную дорогу; сопровождал Михаила в Орду его сын Александр[928]. Осенью того же года в Орду отправился и женатый на племяннице Михаила князь Борис Константинович Городецкий[929]. Противники Москвы, несомненно, хотели использовать благоприятный момент, чтобы добиться осуществления своих целей.
Лишь между 3 и 7 октября митрополит Киприан был призван в Москву двумя московскими боярами; таким образом, это случилось примерно месяц спустя после ухода татар и отъезда Михаила[930]. Оценить эту ситуацию можно и так, что Киприан так долго задержался в Твери, не имея на то видимых оснований, желая содействовать замыслам Михаила. Московский летописец сообщает:
«Тое же осени съеха Киприянъ митрополитъ с Москвы на Кыевъ, разгнева бо ся на него великыи князь Дмитреи того ради, яко не седелъ въ осаде на Москве, и посла по Пимина митрополита и приведе его из заточенья на Москву и прият его с великою честью и любовью на Русскую митрополью…»[931].
921
ПСРЛ 15. Стб. 441 (6890 г.). Из содержания следует, что это известие относится к году, предшествующему походу хана Тохтамыша: зимой (1381/82 г.), как сказано в конце погодной записи, на востоке на небе появились знаки, предвещавшие грядущее несчастье.
924
Об этих церковных процессах см.: Сахаров А. М. Церковь и образование русского централизованного государства // Вопросы истории. 1966. № 1. С. 50 и след. Tinnefeld F. Op. cit. S. 375 sq Появился вскоре и третий митрополит, прежде суздальский епископ Дионисий, противник Пимена. См. об атом указанные в данном примечании работы.
927
Авторы «Очерков по истории СССР. Период феодализма. Ч. 2» пишут на С. 230: «Нападение на Москву Тохтамыша, принесшее столько несчастья Руси, тверской князь Михаил Александрович решил использовать в своих интересах и отправил хану подарки». Схожим образом в: Насонов А. Н. Монголы и Русь… С. 135: «Тверской князь активно Тохтамышу не помогал. Но уже во время похода он выразил полную покорность, и ему прислали «ярлики»». Эта точка зрения, отмеченная предубежденностью, выглядит особенно гротескно на фоне бегства от татар московского великого князя.
928
ПСРЛ 15. Стб. 442 (6890 г.). К датировке: ПСРЛ 15, 1. Стб. 147 (6890 г.) — о предпринятом обходном пути.
929
См. выше: С. 69. В 1371 г. Ольгерд принес жалобы патриарху также от лица своего зятя Бориса против Дмитрия и Алексея: см.: РИБ. Т. 6. Приложения. № 24. Стб. 135 и след. См. также: ПСРЛ 15, 1. Стб. 147 (6890 г.).
930
ПСРЛ 15. 1. Стб. 147 (6890 г.); ПСРЛ 11. С. 81 (6891 г., очевидно — в сентябрьском стиле).
931
ПСРЛ 25. С. 210 (6890 г.). Пимен также оставался до этого времени в Твери; он был препровожден оттуда в Москву «с честью»; см.: ПСРЛ 15. Стб. 442 (6890 г.).