— О тебе не сказал ни единого слова. Хоть великий князь на этом настаивал. — Закончил он.
Путислав только рукой махнул, кисло скривившись.
— Ай, надо было тебе, говорить всё как есть. Князь сам обо всём догадку имеет. Он так мне и сказал. Я встретил его нынче…
Воевода поведал о сегодняшних событиях. Его рассказ в другое время изумил бы Жиляту. Сейчас же, всё услышанное не производило никакого впечатления, пока он не услышал слова князя о себе самом.
«Юрий не верит моему слову?! Да я в стольких битвах… Как он сказал? Ближник воеводы? Так что же с того?» — Еще больше чем сами слова князя, его заботило то, что их слышали многие.
«А значит скоро через них, узнают и все остальные». — Откуда-то вдруг подступило уныние. — «Я честной муж. Но что скажут люди?» — Чувство несправедливости затопило его. Жилята даже перестал слушать воеводу, который, поднявшись с места, расхаживал туда-сюда, рассуждая о чем-то и угрожая кому-то. Отвлечься от собственных переживаний, он сумел только когда Путислав вдруг умолк, глядя в сторону входа, на только что вошедшего Векшу.
— Ну, есть что сказать? — Воевода, прищурив один глаз, заложил руки за пояс.
— Новость есть важная. — Векша подошел к своему лежаку, сгрёб подушки в кучу и уселся, опершись на них. Видно было, что ему хочется уже скинуть сапоги и улечься. Не делал он этого, чинясь воеводу, который, проявляя несвойственное ему терпение, ждал, по лицу своего ближника уже поняв, что новость действительно важная. Наконец Векша, взглянув поочередно на него и Жиляту, сказал.
— Всеволод кроме тех сбегов голозадых, поймал еще двух Пургасовых воинов. У них смогли выпытать, где стан эрзян. Утром Юрий туда, двинет всё наше войско. Авдей и Жирослав готовят в поход суздальцев.
— Кто? — Потемнел лицом воевода. — Авдюха и Жирка?! Ну, уж я им! — Более ничего не говоря, Путислав широким шагом покинул шатер. За ним, вскочив со своего лежака, последовал Векша.
Жилята опять остался один на один с тяжелыми думами.
Глава одиннадцатая
Изяслав всё так же лежал на своём ложе, безмолвный и неподвижный. Лишь слабое дыхание говорило о том, что он жив. Время от времени поглядывая на него, Лавр готовил какое-то зелье. Брал что-то из сумки, бросал в ступку и шептал какие-то, неразличимые на слух слова. Во всём этом виделся колдовской обряд. Запретный, таинственный и Лютобору не хотелось, что бы Лавр заметил, как он за ним подглядывает. Впрочем, лекарь, судя по выражению лица, был полностью поглощён своим занятием и не обращал на отрока внимание. Отвлёкся он только тогда, когда в шатер вместе с неразборчивым шумом с улицы, вошел Прокл. Встретившись с вопросительными взглядами, большим пальцем указал себе за спину и с тревогой в голосе сообщил.
— Там наш боярин повстречал Жирослава. Бранить его взялся, ну и сцепились. Того и гляди дойдёт до мечей.
— Как же они? — Не сдержав удивления, произнёс Лютобор. — Великий князь же им наказал…
— О чём это ты? — Удивился Лавр.
— Свара между ними. А князь не велел! — Лютобор накинул кожух и шапку, и бросился наружу. Уже за порогом, спохватился, кое-что вспомнив. Одернув полог, заорал:
— Прокл, дай мне шелом и щит воеводы!
Путислав нашел соперника в стане своих воинов и потребовал, чтобы тот немедля убирался вон. В ответ Жирослав, кичливо вздёрнув бородой, напомнил ему о своём боярском достоинстве:
— Али не узрел кто пред тобою? Так ты к холопам своим обращайся! — И добавил глумливо. — Челядью воеводствуй, раз воинами не способен.
На широкой площадке среди шатров, собралось немало суздальцев. Один за другим они оставляли свои дела и оборачивались посмотреть, как воевода разделается с недругом. Путислав не собирался обманывать их ожидания. Встав перед Жирославом, он во всеуслышание, усомнился в его родовитости:
— Повадки твои уж больно мужицкие! Ты боярство свое, не с себя ли ведешь? А то может быть и вовсе безроден?
Его слова разнеслись далеко. Несколько проходивших мимо людей Жирослава, услышав их, подошли поближе. Тот в их присутствии не мог ответить на оскорбление иначе, чем взявшись за оружие. Добившись этого, Путислав, не тратя слов более, тоже обнажил меч. Готовую начаться между ними сечу, остановило только появление Ярослава. Встав между врагами, он увещевал их одуматься и Лютобор издали услышал его зычный голос.
— Так что же вы бояре, хотите решить спор кровавою сварой? Здесь и сейчас?! Ну, выбрали время! Завтра в поход! И кто поведёт ваших людей? — Ярослав блистая на закатном солнце, чешуйками брони, говоря это, попеременно поворачивался то к одному, то к другому. Жирослав, видно проникшись его словами, опустил меч, но наклон головы говорил о том, что его взгляд, через личину посеребренного шлема, устремлен на соперника. Путислав сплюнул в его сторону и посмотрел на переяславльского князя как на досадную помеху. С трудом дождался окончания его речи и заявил, что раз зашло так далеко, он не намерен отступать.