— Великий князь всегда норовит и волков накормить и овец не обидеть!
Жилята промолчал, хоть и был с ним согласен. Зато Векша неожиданно для всех, заявил, что в том и заключается мудрость властителя. Путислава посмотрел на него свысока.
— Экий ты разумник! — Произнёс с издёвкой и стал растолковывать. — Такое хорошо, да только не всегда! Вот как в тот раз? Князь-то решил, что распре конец, а Пимен, видать, думал иначе. И заявился в деревню к Климентию. Чего он хотел, теперь не узнать. Но только Климентий чернеца заживо сжёг прямо в избе. Потом ужаснулся, всё же душа христианская! Да поздно уже! Тут сколько не кайся, прощенья не будет. Вот он тогда в бега и подался. Где он… — боярин пожал плечами и вдруг спохватился.
— Постой, ты для чего сейчас это припомнил?
Векша, загадочно улыбаясь, поинтересовался.
— А помнишь ли ты, каков он из себя?
— Вот ты к чему! — Деланно шутливо протянул боярин. — Ну, каков? Длинный и худой как жердь! Его в любой толпе видно было сразу. За это и прозвали Вехой. Слышишь он Веха а не Смага!
— Шрам на щеке! — Вмешался Жилята. — Климентия на Липице ранили в лицо. И прочие приметы точно совпадают. А прозвище что? Этот человек от БОГА отрёкся, а уж имя сменить, к тому же на такое ему подходящее. Не зря волхвы смагой, пожар называют.
Путислав недоверчиво посмотрел на ближников. Поднялся из-за стола, в задумчивости прошелся по шатру и вернулся на место. Какое-то время молчал. И вдруг, неожиданно смахнул горстку глиняных черепков на пол.
— А что если и так?!
— Я думаю, он неспроста объявился. — Уверенно сказал Векша и поинтересовался:
— Путислав Всеславич, не желаешь ли старого друга проведать?
— Да ты в своём уме? — Удивился Жилята. — А ежели князь про это проведает? У него и так на боярина зуб! Хочешь ещё пуще прогневать?
— А что его гнев? — Отозвался Путислав. — Чем он мне страшен? Воеводства лишил, да и будет с него. Ну, а раз так, прямо завтра с утра и поеду! Возьму тех парней (они знают дорогу) да еще кое-кого. Тут не далеко, за день обернёмся. Ты же, — повысил голос, заранее пресекая возможные споры, — как было говорено, пойдёшь с нашим полком!
Векша поморщился.
— Делай, как знаешь. — И отвернулся на бок, укрывшись одеялом.
Глава тринадцатая
Русло стеснённое высокими берегами, не оставляло простора для ветра. Это на Волге ему раздолье, и он носится во всех направлениях, быстро сметая снег и укрывая берега могучими сугробами. Но Волга осталась позади. По льду Кудьмы, кони пошли шагом, тяжело рыхля копытами мягкое, но толстое белое одеяло. Отряд медленно двигался вверх по реке, держась левого берега поросшего ивняком, в который всматривались со всем возможным вниманием. Правый тоже старались не упускать из вида. Покрывавший его лес, находился не далее чем в полутора десятках саженей и тоже мог таить засаду. Туда всю дорогу смотрел ехавший последним, Кочень. Путислав время от времени оглядываясь, проверял его. Он, предвидя тяготы и тревоги предстоящего пути, заранее указал, кто и что должен делать. Только племяннику, не найдя что поручить, неопределённо махнув рукой, велел «глядеть в оба».
И Лютобор старался, как мог, что бы оправдать оказанное доверие в своём первом настоящем боевом походе. Глядя вперёд, он видел прямо перед собой широкую спину Мезени. Этот молодой воин и его друг Кочень, вместе с Путиславом пришли в шатер и принесли на руках Жиляту.
— Под твоим приглядом он скорее на ноги встанет. — Сказал по этому поводу Лавру боярин. Лекарь заверил, что всё так и будет и потом еще неоднократно повторил это же, а сам буквально светился от счастья, видя своего племянника Мезеню живым и здоровым. Узнав, что тому вновь предстоит, куда-то ехать, он встревожился, но виду старался не подавать.
Лютобор глядя на скорые сборы, порывался спросить у дяди, куда он направляется. Тот как обычно был суров, казался не преступен и отрок так и не решился задать свой вопрос. Вместо этого, удивляясь собственной смелости, попросил Путислава взять его с собой. А тот, совершенно неожиданно, согласился.
Впереди Мезени ехал крещёный мордвин, которого все называли по-русски Мирятой. Он присоединился к отряду уже на выходе из стана. Его провожал иеромонах Дамиан, который позавчера так помог с лечением Изяслава. Путислав встретил Дамиана с искренним радушием. Так же и Лютобор испытывавший к этому священнику уважение, и чувство благодарности. Между тем, сам Дамиан выглядел недовольным. Он некоторое время вполголоса, обсуждал что-то с боярином, потом видимо согласился с ним и на прощание благословил весь отряд. Воины, крестясь, отправлялись в дорогу. Мирята же поклонился священнику в пояс и лишь, после этого сел в седло и занял место впереди отряда.