Конь одного из эрзян, жалобно завизжав, взвился на дыбы, но получив еще одну стрелу, повалился на бок. Всадник ловко спрыгнул на землю и стремглав припустил к лесу. Мирята погнался за ним, сменив лук на саблю. В это время русичи сблизились с остальными врагами. Лютобор успел различить могучий замах Мезени и стремительно мелькнувшую булаву Путислава. Услышал треск дерева, звон железа, дикий крик боли и победный возглас. Волоча за собой хозяина, помчалась прочь лошадь. Взбрыкивая крупом, неслась она, не выбирая пути, пока не застряла в сугробе между деревьями.
«Всё уже?» — Лютобор ожидал увидеть повергающие врагов могучие удары, молодецкую удаль, воинскую доблесть и теперь был не много разочарован. В этот миг Кочень, выронив копье, запрокинулся навзничь. Лошадь его прянула в сторону, притираясь боком к жеребцу Путислава. На её месте тут же возник эрзянин и, шпоря своего коня, помчался прямо на отрока.
Лютобор кожей ощутил его хищный взгляд. Слух резанул крик полный ярости, но слов от волнения он не разобрал. Только увидев в руке всадника боевой топор, вдруг осознал, ЧТО тот намерен сделать и испугался. Тело, закаленное годами воинской науки, принялось действовать помимо воли. Правая рука схватилась за нож и только, ощутив ладонью его рукоять, отрок пришел в себя. Враг приближался, увеличивался в размерах, заслонял окружающие пространство и заполнял собой весь мир.
«Сейчас снесёт! Нельзя стоять!» — Шпоры коснулись конских боков, посылая Буяна навстречу эрзянину. Через десяток ударов взбесившегося сердца, Лютобор прямо перед собой увидел страшно выпученные глаза, разъятый криком рот и отведенный в замахе локоть. Вбитым за годы учения навыком угадал движение руки с топором. Опережая его, рухнул лицом к жесткой гриве Буяна, одновременно выбрасывая вперед руку с ножом. Удар. Боль в запястье. Кисть руки дернуло в бок, выворачивая с хрустом и треском рвущихся тканей. Страшась упустить нож, Лютобор крепче вцепился в его рукоять и лишь спустя миг сообразил, что больше не чувствует её в своих пальцах. В руке было пусто. Ужаснувшись того, что лишился оружия, он оглянулся на врага, ожидая, что тот сейчас нападёт снова.
Эрзянин, отъехав уже на десяток саженей, замедлял бег своего коня. При этом в седле он сидел не твёрдо, всё больше склоняясь на правую сторону. Снег позади него, густо пятнали красные капли.
«Уязвил что ли?» — Удивился отрок. Эрзянин, проехав еще пару шагов, лицом вниз вывалился из седла.
«Убил!» — Чувствуя сердце где-то у горла, возликовал Лютобор. И тут мимо него, звеня броней, промчался Путислав. Спрыгнув с коня на землю, он подскочил к упавшему и перевернул его, поддев носком сапога. Тот не сопротивляясь, лежал на спине, обеими руками держась за правый бок. Лицо его было сведено мукой, а сквозь скрюченные пальцы брызгала кровь. Путислав посмотрел на быстро напитывающийся ею снег. Удовлетворённо крякнул, и только после этого взглянул на Лютобора.
— Племяш, а ты чего это стоял как истукан? Я же тебе орал — уходи! А ты смотрю за нож и в драку. Я, грешным делом, подумал — всё! Как я Мечеславу в глаза то посмотрел бы? — Горячая речь дяди сбилась. Он стоял, в растерянности глядя то на Лютобора, то на поверженного им врага и снова, как и тогда возле раненого сына, не был похож на самого себя. В это время за спиной послышался топот копыт, и Путислав сделав над собой усилие, справился с чувствами.
— Ну ты орёл! — Сказал он Лютобору, но глядя не на него, а на подъехавшего Миряту. Мордвин, остановив коня, несколько мгновений всматривался в лицо раненого.
— Лик мне его будто знаком. — Произнёс задумчиво.
— Ну, так со свиданьицем! — Съехидничал Путислав. — Скажи лучше, поймал, того за кем гонялся?
Мирята покачал головой.
— Он в овраг сиганул. Я думал, сломает ноги и шею. А он за деревья и был таков. Зря на него стрелу потратил. А лезть за ним — много мороки, да и…
Боярин, поморщившись, махнул рукой.
— А и бес с ним! Одного взяли, да и то ладно!
Лютобор проследил взгляд дяди и увидел Мезеню. Тот осматривал голову Коченя, посаженого между корнями могучего дуба. Рядом с ним, лицом вниз, лежал человек со связанными за спиной руками. Лютобор понял, что слова дяди «одного взяли», это про него. Снова посмотрев на своего врага, спросил:
— А этот?
Раненый по-прежнему держался за бок, и почти не кривился от боли.
Путислав в сомнении посмотрел на эрзянина, пожал плечами и подозвал Мезеню.
— Глянь, может, сможешь ему подсобить!
Мезеня с готовностью подступил к раненому.
— Матёрый вражина. — Сказал про него. — Видали как он Коченя? А ведь тот с копьём, что твой журавль с клювом! Хорошо хоть голову правильно подставил. Топор скользнул по шлему и в плечо ударил. Так что теперь у Коченя вмятина на шлеме, синяк на плече и сам он без памяти. Но, то ненадолго, скоро опамятует. — Он склонился над эрзянином и отвел его руки от раны. Лютобор увидел узкий, но длинный разрез на кожухе, из которого беспрестанно сочилась кровь. Пропитывая снег, она промыла в нём дорожку и теперь заполняла след, оставленный дядей. Засмотревшись на это, отрок не сразу услышал голос Мезени.