Выбрать главу

Конюший тиун, старший кухарь, а вслед за ними прочие дворовые и домашние слуги на разные лады загудели, дескать, «это ништо», «как можно, княже», «да нешто мы несмысленные какие» и тому подобное.

Кирилл остановил их очередным поднятием руки. В быстро наступившей тишине продолжил:

— Пойдем далее. Еще ведомо мне, что все погибшие были отравлены неким неизвестным ядом. Дядюшка Тит говорил, что поэтому даже прощались с ними при закрытых гробах. Ибо тела слишком быстро вид приобрели такой… такой, что…

— Боле не надобно бы об этом, княже, — мягко попросил ключник. — Тебе и без того ведь…

— Ладно, ладно. Не буду.

Кирилл почувствовал, как в обоих висках потихоньку застучала скровь, а в кончиках пальцев забегали колкие мурашки.

— Старосто! Послание отцу Варнаве передавал твой помощник?

— Верно, княже.

— Здесь он, этот помощник твой?

— Здесь, княже! — заметно волнуясь, с почтительным покашливанием наклонил голову сидевший рядом человек. Кирилл мимоходом отметил изрядное внешнее сходство обоих.

— По должности своей я помощник старосты нашего, по крови же — братец родный. Младший, кхе-кхе… — пояснил он, подтверждая княжье наблюдение.

— Теперь хочу послушать тебя. Не бойся, если в чем-то и повторишься. Прошу!

Их взгляды встретились. Кровь в висках Кирилла запульсировала сильнее, в ушах возник тонкий, на грани слышимости, комариный писк. Слегка напряженная доселе фигура помощника заметно обмякла, лицо разгладилось, а речь его зазвучала вдруг с какой-то неторопливой покойностью и размеренностью:

— Да, княже… Стало быть, в тот же день я гонцом и был отправлен… Одвуконь, с заводным, чтобы отдыхать в пути пореже, чтобы скорее оно… Вещей да харчей при себе имел весьма немного — в одну суму всё и вошло, — чтобы коня зазря не томить, чтобы налегке, значит… И послание ко игумену Варнаве, и сосудец с ядом я на груди держал в кишени особливой — как самое-самое важное, это ж понятное дело…

— Что-что? Какой такой сосудец с ядом? — недоуменно переспросил Кирилл.

В наступившей тишине раздался чей-то тяжелый вздох, больше походивший на стон.

— Уж ты прости нас всех, княже… — с глухим отчуждением проговорил ключник. — Хотели как можно меньше боли тебе причинить. Потому и порешили умолчать о том. Наша вина.

— Да ладно. Я всё понимаю. Погоди-погоди… Нет, ничего не понимаю! А откуда же он вдруг взялся-то, яд этот? Отравитель, что ли, поделился?

Дядюшка Тит медленно и угрюмо помотал головой:

— Не знаю, княже. Отравитель ли, иной ли какой доброхот — не знаю. Э… В той суете, что сразу учинилась, окликнул меня некий человек, сунул в руки склянку — и всё.

— И ничего не сказал при том, не пояснил?

— Ну… Да, сказал, дескать, это образчик того самого яду, которым и были отравлены… все наши…

— А что за человек?

— Внове не знаю, княже. О Господи… И никто не знает, никто. Не видели его доселе. Ну и после он тут же исчез — прям’ как сквозь землю провалился. Такая вот беда, что поделаешь.

— А я внове ничего не понимаю, дядюшка Тит. Не по-ни-ма-ю! — почти прокричал Кирилл.

В его голове опять услышался голос Белого Ворона:

«Но если кто-то солжёт тебе — как распознаешь? Что станешь делать тогда?»

— Ладно, — сказал он неожиданно спокойно. — Не понимаю и не надо. Всё, хватит с меня. На этом и закончим, дорогие мои. Теперь приглашаю всех к поминальной трапезе. Дядюшка Тит! Будь добр, кликни прочих наших, кого здесь на было. А отец Нил уже прибыл? Вот и хорошо, зови и его — пусть вначале отслужит литию.

Он рывком покинул отцовское кресло, присутствующие поспешили подняться вслед за ним.

* * *

Еще в конце вчерашнего дня Кирилл очень и очень настоятельно попросил, чтобы утром его с братом Иовом не провожал никто. Кроме, конечно же, неизбежного дядюшки Тита.

Он обвел взглядом пустой двор (даже стражники благоразумно схоронились на время в своей сторожке у ворот), кивнул с сумрачным удовлетворением. Брат Иов уже молча поджидал в седле.

— А может, все-таки останешься, княже? — опять повторил ключник. — Хоть на денёк-другой.

— Дядюшка Тит! — бесцветным голосом произнес Кирилл, ставя ногу в стремя. — С самого пробуждения ты раз за разом спрашиваешь меня одно и то же. А я тебе на то такоже раз за разом отвечаю «нет». Это у нас такая игра? Не очень забавная, если честно.

— Не серчай, княже, — тихонько попросил ключник. — Пожалуйста!

— Я не серчаю. Всё на этом, оставайтесь с Богом…

Пока оба всадника не скрылись за углом, дядюшка Тит продолжал смотреть им вслед. После того горестно покачал головой и приказал запирать ворота.