— Не казни себя, сыне. Скорее всего, то такой же раб чужой воли был, как и мастер Витигост. О подобных сказано: «не ведают, что творят». Он мог и вовсе не знать, какого рода зелье передает. Но о последнем мы лучше отца Паисия расспросим.
— Разберусь, отче, — сумрачно отозвался подошедший тем временем лекарь. Он взял с поставца кувшинчик и осторожно поводил им перед своим длинным тонким носом:
— Не пахнет ничем — похоже на сандарак. Точнее смогу сказать, когда исследую. Послушникам своим да сидельцам отныне лекарства буду передавать запечатанными печатью моею. Я и ранее не позволял им принимать что-либо от сторонних посланцев, теперь же воспрещу строжайше.
— Решение разумное, отец Паисий. Да только боюсь, что в дальнейшем эти неведомые составители снадобий по-иному действовать станут.
— В прочие келии ничего передано не было, отче, — сообщил лекарь. — Лишь князю да десятнику его.
Отец Варнава оборотился к келейнику:
— В палатах настоятельских подготовить одну из гостевых келий. Пребывать при князе неотлучно благословляю брата Иова. И пусть из послушников своих выберет кого-то да приставит к десятнику Залате.
Он перевел взгляд на Кирилла:
— Начинай собираться, княже.
Глава IV
Можно было вытянуть руку и коснуться кончиками пальцев купола неба. А если поднатужиться и еще немного повернуть голову, то становилась видимой та линия, где он смыкался с землей. Оказывается, истиной все-таки являлись древние мифы, а его учители ошибались. Кирилл понял, что ему следовало бы удивиться, но сил для этого не хватало. Видимо, они просто кончились, ибо он достиг края земли.
«А на краю земли кончается и жизнь человечья, — подумалось рассудительно. — Стало быть, если я притронусь к своду небесному, то тут же и умру».
Это неспешно вызревшее умозаключение ему почему-то очень понравилось и немедленно отозвалось разлившимся по всему телу теплым умиротворением.
— Он скоро будет готов, — сказали где-то там, в неведомой выси.
«Конечно, — мысленно согласился Кирилл в ответ. — Ведь я же пока не коснулся небес».
Вокруг него маслянисто заколыхались волны странных вод. Возможно, это была та самая мифическая река Гиносс, которая ведет исток свой от склонов великой Суть-горы в центре мира и омывает собою всю Экумену. Рядом из ниоткуда стали медленно-медленно падать в воду зеленые ягоды шиповника. Брызги от них плавно раскрывались подобно лепесткам цветов.
«Откуда здесь и сейчас шиповник — ведь это будет далеко потом?» — успел составить тяжелую неуклюжую мысль Кирилл.
— С пробуждением, княже! — стоя к нему обнаженной спиною у окна, произнес брат Иов. Он сделал несколько сложных круговых движений руками — судя по всему, завершая какое-то упражнение — и только тогда обернулся.
— И тебя с добрым утром… — Кирилл помотал головой, словно вытряхивал из нее потускневшие остатки сновидений. Хмуро потянулся.
— Не пожелаешь ли немного побегать со мною? — спросил инок, надевая небеленую полотняную рубаху. — Для пущей бодрости телесной и духовной.
— Нет. Не хочу.
— Значит, побегаешь нехотя.
Он подпоясался грубым шнурком и гостеприимно указал на дверь:
— Милости просим!
С нескрываемой тяготой спустившись по лестнице и сойдя с крыльца, Кирилл подчеркнуто бодро затрусил вниз по улочке.
— До ворот обители — шагом, — осадил его голос сзади. — Сейчас мы не ловим лиходея.
Приостановившись, Кирилл покосился через плечо на непроницаемое лицо брата Иова и решил промолчать.
Справа показался край больничного ягодника. У куста малины брат Лука, внимательно оглядев очередную спелую ягоду, препровождал ее в рот. Тут уже Кирилл не удержался:
— Ангела за трапезой, брате!
Сиделец закашлялся, оборотив на него круглые глаза, и выронил туесок, из которого выкатились две сиротливые недозрелые малинки.
За воротами Иов свернул с дороги в сторону недальнего молодого ельника, перешел с шага на бег. Ноги Кирилла сразу запутались в густых луговых зарослях. Он пристроился было позади инока бежать по притоптанному, но тут же услышал короткое:
— Рядом!
Перед самой границей леска Кирилл, отставая все больше и больше, ревниво прибавил ходу. Из трав они выскочили почти вместе.
— А вот теперь держись прямо за мной. Хотя бы старайся.
Брат Иов нырнул вправо за ближайшую елку. Кирилл устремился за ним. Зеленая колючая лапа наотмашь хлестнула по лицу. Он ругнулся вполголоса и выставил перед собою ладони, пытаясь не отставать. Широкая инокова спина мелькала впереди, делая неожиданные повороты, затем исчезла. Кирилл остановился, пригляделся: слева впереди ветви едва приметно шевелились. Он кинулся в том направлении и вскоре выбежал к маленькой лесной полянке. Посреди нее сидел, скрестив ноги на полянский лад, Иов с закрытыми глазами. Руки его были разведены в стороны.