— Хороший, говоришь… Не вспомнишь ли, где в последние дни бывали вместе?
Кирилл подумал.
— Ходили на ярмарку зверей чужестранных посмотреть — в городе как раз переезжий зверинец гостевал. О! Меня тогда еще там огромная такая кошка крапчатая оцарапала… — он мельком коснулся рубца на правом виске. — Правду сказать, я и сам виноват был: хотел поближе разглядеть, да к клетке чересчур близко придвинулся, а она сквозь прутья — лапою. Шрам не от когтей ее, Белый Отче, — это на том же самом месте от меча, когда на нас с дружиною…
— Про то уже мне ведомо, княже. Дорогою заходили куда-нибудь еще?
— Не припоминаю такого.
— Не припоминаешь… Ну ничего, не велика беда. А сны и видения диковинные давно ли тебя посещать начали?
— Где-то о той же поре.
— Вот как… — Ворон перебросил на грудь две из трех белоснежных косиц, оплетенных тонкими ремешками, одернул широкие рукава рубахи. — Теперь посмотри-ка сюда, князь Ягдар из рода Вука.
И он приложил палец к середине своего лба, чуть повыше клочковатых седых бровей.
Кирилл смутился под молчаливым неотрывным взглядом, произнес осторожно:
— Белый Отче, вы меня о чем-то расспросить собирались.
— Я на свои вопросы ответы уже получил.
— Разве? А когда же?
Старец с подчеркнуто важным видом поднял ладонь и распевно возгласил:
— Белый Ворон все видит и все знает: что было, что есть и что будет — приходилось ли слыхать обо мне такое?
Улыбнулся, добавив дружелюбно:
— Ты, я вижу, сказать что-то желаешь.
Кирилл неуверенно подвигал плечами и головою, словно прислушиваясь к чему-то внутри:
— Трудно определить… Чувствую себя непривычно.
— Неладно?
— Да нет, наоборот. В голове ясно, а во всем теле как-то так… тепло и утешительно, что ли. Одним словом — славно.
— Славно — так славно. Ну а теперь и на самом деле пора тебе. Как через ручей перейдешь, Ратиборов дом по левую руку четвертым будет. Спасибо, что навестил старика, князь Ягдар из рода Вука.
На мостках ниже по течению ручья женщины и девицы, полоскавшие белье, обернулись в его сторону и оживленно защебетали. Пришлось сделать вид, что он вовсе не заметил этого да основательно прибавить шагу.
Крытый серебристою дранкою просторный двухъярусный сруб окружали густые облепиховые кусты. Кирилл положил руку на низенькую калитку, утонувшую в их просвете, крикнул во двор:
— Хозяева! С добрым днем вас!
Потревоженный громкими звуками дрозд-рябинник испуганно выпорхнул из гущи ветей прямо над головой, заставив невольно отшатнуться.
— Ищешь кого, юнак? — спросил голос за спиною.
Светловолосая девушка со странно знакомыми чертами лица оглядела его, перехватив половчее ведра с водою, и указала движением подбородка:
— Отвори-ка, окажи милость.
Кирилл поспешно распахнул калитку, посторонился:
— Ягдар-Кирилл мое имя. Мне бы…
— А-а-а! Так вот, оказывается, каков он, этот самый князь Ягдар, — как бы про себя распевно проговорила девица, опуская ведра на помост крыльца и еще раз окидывая его взглядом. Только в этот раз куда более заинтересованно. — Я так разумею, ты Видану ищешь, княже?
— Э… Да. Дома ли она?
— А где ж еще ей быть? И домовитая-то она у нас, и домолюбивая такая…
Из сеней на голоса выглянула хозяйка.
— Матушка, это князь Ягдар к нам пожаловал. Тот самый!
— Здравия и долголетия! — сказал Кирилл, склоняя голову и начиная чувствовать некоторое неудобство своего тела.
— Мира и блага! Милости просим, княже.
— А Видана твоя на заднем дворе курочек кормит, — медоточивым голоском уточнила дева — следовало полагать, старшая из Ратиборовых дочерей — и прищурила один глаз.
«Как Видана» — промелькнуло в голове Кирилла.
— Уж такая хозяюшка она у нас, уж такая лапушка! То-то женою кому-то будет — суженому на заглядение непрестанное, всем прочим на зависть таковую же.
— Ярена! — сказала мать укоризненно. — Кликнуть ее, княже, или сам подойдешь?
— Э… Сам, да. Спасибо…
— Тогда в ту сторону пожалуй, — она указала вдоль по вымощенной разноцветным речным окатышем дорожке, которая сворачивала за дом. — Там и встретишь.
Он не успел сделать даже двух шагов, как из-за угла появилась, напевая и размахивая берестяной коробочкой-полотухой, Видана. Увидев его, она пискнула, вскинула руки, уронив берестянку.